тий, дурманил и пьянил, наполняя воздух запахами, делая его густым и вязким. Она щурилась от блаженства и напевала себе под нос: «Ах ты матушка-земля, ты с ума меня свела, красотою, теплотою и своею добротою. Ах ты матушка-земля, благодетельница, благодарствую тебя, трулялюшки, труляля», – и звонко расхохоталась.
Как только дева начала свою песнь, все вокруг замерло, прислушиваясь к ее мурлыканью. Пролетающая над полем божья коровка, завидев издали лежащую в траве девицу, как на аэродром, без всякого страха приземлилась ей на руку и, не останавливая своего плавного движения, продолжила его с одного пальчика на другой. Да и сама Землица отозвалась на звуки песни теплым шелестом ветра и пением соловья, которым он словно зазывал свою любимую. Цикады, поспевая в такт смеху, не переставали выводить любовные трели. Неподалеку от места, где дева отдыхала в траве, наслаждаясь красотами природы и человеческим одиночеством, в глубине поля резвились два волчонка. Кобелей ей подарил дед, с наказом, что они ей братья по сроку рождения, но не по духу. Эти двое за своими плечами имели огромный багаж перерожденных волчьих жизней, однако сейчас непринужденно охотились на бабочек, забавно изображая охоту на кабана, вызывая тем самым заливистый смех хозяйки. А вот побыть совсем одной ей так и не удалось. И даже сейчас, когда, казалось бы, она вроде одна, в ее компании была шустрая божья коровка.
Все это время она размышляла: «Как удивительно и как чудесно, когда у человека есть четкое представление о мире и этот мир есть зеркало, в котором он каждый день видит свое улыбающееся отражение. Кажется, некий философ Мишель де Монтень однажды сказал: “Подлинным зеркалом нашего образа мыслей является наша жизнь”. Воистину, мир этой реальности прекрасен, наполнен чудесами, магией и волшебством. А ведь, по сути, магия – это то самое очарование этого мира, что так меня сюда манит и зовет. И нет никакой внутренней силы, чтобы ей сопротивляться. Да и зачем?» И музыку природы нарушил звонкий переливчатый смех.
Сейчас она была абсолютно счастлива, ведь она была так беззаботна. Глядя в небо и играя с божьей коровкой, она испытывала блаженство и негу, заполняющую ее. Казалось, эту картину ничто не может изменить, даже усталость, разом навалившаяся на ее маленькие хрупкие плечики. Она отдыхала.
Глава 2
Она это заслужила, ей нужно было перевести дух. Она хорошо поработала. Там, в поле, мгновение назад она встретила мальчика, который так явно нуждался в чуде. Если бы чуда не произошло, в скором времени душа мальчика погибла бы. Погибла из-за того, что, не успев окрепнуть и заявить «Я есть», она перестала сопротивляться унынию, позволив себя поглотить им.
Молодой и еще не опытной деве пришлось потратить чуть ли не весь запас своего душевного света, чтобы разрушить стену уныния, возведенную вокруг души мальчика. Мальчик, наблюдая за таинством, совершаемым девой, чаровался, его душа откликнулась на чудо и, вновь ожив, начала петь и ликовать, вмиг из абсолютно печального ребенка он превратился в уверенного в себе, наполненного мужеством мужчину.
Она, творя запрещенную магию, шептала:
«Ты зверь в личине волка,
и в глубине тебя угроза скрыта.
Твои глаза темнее мглы
метают молнии и стрелы,
как сам Перун в порыве гнева.
Но вот твоя душа…
Она ведь не твоя…
В едино слита с кем-то…
Скрываешь ты ее, пытаясь защитить,
пытаясь сохранить и уберечь от всех,
себя включая!
Ты зверь, внутри души твоей сокрыта сила…
И сила та была дарована тебе
богиней Макошью и
сплетена богиней Дживой, в обмен на то,
что ты в один прекрасный миг спасешь Богиню,
что дар тебе преподнесет!
О! Видят небеса и знают боги!
Как дар сей тяжек для тебя!
Ведь ты же зверь, взвывающий о воле!
Сплел силу и любовь, как боги, ты в единый узел,
не требуя и не прося свобод!
А вот твоя душа вольна парить
в лесах небес и на просторе…»
Отныне сказать, что этот ребенок был малышом, нельзя, ведь свои семь пядей во лбу он давно перерос и для общества считался взрослым человеком, несущим ответственность за свои поступки, мысли и слова, а главное – за принимаемые им решения, которые влияют на жизнь его и окружения. Хотя мужчиной он еще не был, зато поступки уже стоили уважения. Этот мальчуган был поздним ребенком в семье, наверное, поэтому его от всего оберегали, слишком боясь за его жизнь. Это не было плохо, скорее даже хорошо, но от всех проблем это не спасало, лишь добавляя их. Окруженный полной опекой, он не видел житейских проблем и всей жестокости и несправедливости мира, в котором рос, как цветочек, видя мир через призму отеческой любви, что, по сути, не давало даже малейшей толики защищенности и чистоты восприятия мира. Он не был подготовлен к возможным жизненным перипетиям и ударам судьбы. Посему, когда ему пришлось встретиться со смертью лицом к лицу,