одной. Ее время не вышло еще. Любая ее истерика занимает примерно час.
– Она же ничего с собой не сделает?
Коул ухмыльнулся.
– Сестра не из тех слабаков.
И опять удар ниже пояса.
Я была сильной в любые минуты, когда мне было больно и плохо. Но я все-таки навредила себе. А может, мне и вовсе казалось, что я сильная?
Мы выехали на дорогу, тянувшуюся вдоль набережной. Я смотрела по всем сторонам, пытаясь увидеть своего друга с размазанным соусом на лице. Мы так и не нашли его спустя сорок минут. Коул продолжал двигаться вдоль набережной, пока по правой стороне не появился выступ в виде парковки. Он тут же остановился, выключил машину и вышел.
– Куда ты? – крикнула я ему, но он захлопнул дверь.
Пришлось пойти за ним. Он шел в направлении реки. Оперся об ограждение и устремил свой взгляд в воду.
– Почему ты вышел из машины? – спросила я.
Его челюсти были сжаты, а желваки ходили. На какую-то долю я боялась стоять рядом с ним, да еще и смотреть на него. Кажется, что-то произошло. Может, я сказала что-то не так.
– Бессмысленно искать их, пока они не успокоятся, – сказал он низким тоном. Наверное, мне показалось, но он думал совсем не об этом.
– Но мы должны возвращаться в кампус. Уже очень много времени, – ответила я и тоже оперлась об ограждение.
– Знаю. Потому что, если директриса узнает, что меня нет на территории кампуса мне будет конец.
Я нахмурила брови и посмотрела на него.
– Почему? – задала я вопрос.
– Мне нельзя выходить за территорию кампуса.
– Я это уже поняла, но почему?
– Это условие моего отца, которое нельзя нарушать, – ответил он, посмотрев мне в глаза.
Я судорожно вздохнула от холода. Возле реки осенью в Лондоне особенно холодно. Мой кардиган не особенно справляется.
– Ты замерзла? – поинтересовался он, взглянув на меня краем глаза. Боковым зрением я заметила, как ветер перебирал его волосы. Возникло желание посмотреть на его волосы и уложить их, чтобы ветер их не трогал.
– Нет, все в порядке, – ответила я.
Через мгновение Коул куда-то исчез. А когда появился, то в его руках были бумажные стаканчики с горячим чаем.
– Спасибо, но не стоило.
– Стоило. Иначе я буду виноватым, если ты простынешь, – сказал он с ухмылкой в голосе. Теперь он снял с себя кожаную куртку и накинул мне на плечи. От такого милого жеста я смутилась.
Я закатила глаза и снова повернулась к реке. Смотреть на ее куда приятнее чем на его наглую ухмылку.
– Ты говоришь, как Мейсон, – буркнула я.
Он снова ухмыльнулся.
– Кстати, не забывай, что я храню твой маленький секрет, – напомнил он.
– Я это уже поняла, можешь не напоминать, – снова буркнула я.
– Могу я задать один вопрос? – спросил он осторожным голосом.
– Можешь, – ответила я, сделав глоток чая.
– Почему именно Мейсон?
Коул стоял, облокотившись боком об ограждение и смотрел на меня,