альный телохранитель высокого класса. Как говорил один знакомый инструктор во время моей стажировки в Федеральной службе охраны после окончания Ворошиловки: «Телохранитель – это человек, умеющий мыслить, а не палить в кого попало. Если дело доходит до стрельбы, такого „личника“ нужно гнать к чертовой матери». Мне вспомнилась служба в специальном разведподразделении КГБ «Сигма», и я в очередной раз порадовалась, что успела выскользнуть из всего этого, пока обратный ход для меня еще был возможен. Во сто крат лучше работать самой на себя, чем выполнять приказы, в правильности которых ты сильно сомневаешься. Моя частная практика – это то, что надо для такого деятельного человека, как я, – вполне хватает адреналина и приносит неплохой доход. Перезарядив револьвер, я сосредоточилась на трех круглых мишенях. Я дала себе установку, чтобы на первой мишени попасть в шестерку и восьмерку в правом верхнем секторе и семерку в левом нижнем, чтобы пули легли на одной линии; на второй мишени в противоположных секторах выбить девятку и шестерку, а на третьей попасть в цифру семь, отпечатанную на бумаге в нижней половине мишени. С задачей я справилась на «отлично», но это не принесло мне ожидаемого удовлетворения. Днем раньше я отказала в охране владельцу клуба «Осьминог» по этическим соображениям, сославшись на загруженность работой. Но на самом деле никакой загруженности не было, и эта мысль не давала мне покоя. Владелец «Осьминога», известный в криминальном мире Тарасова авторитет по кличке Белаз, сулил мне большие деньги за работу, но сразу предупредил, что сначала придется разобраться с несколькими оборзевшими, а такие дела не для меня. В деньгах я пока не нуждалась, только энергия, скопившаяся внутри, искала выхода. От этого не спасали ни ежедневные тренировки в спортзале, ни утренний десятикилометровый кросс, ни даже интрижка с тренером по карате из спортклуба «Сенсей». Хотелось настоящего дела, где можно приложить все свое умение, знания и интеллект.
Тетя Мила, у которой я поселилась, переехав в Тарасов из родного Владивостока после смерти матери и повторного брака отца, была куда как категорична в высказываниях по поводу моих скитаний по квартире в перерывах между тренировками и новинками голливудских блокбастеров, еще не вышедших на широкие экраны, но уже пополнивших мою коллекцию.
– Замуж и дети, минимум двое, – заявляла она с серьезным видом, – и на всякие метания у тебя времени не останется, – на что я неизменно отвечала, что мне всего лишь двадцать семь и я пока не готова для подобной авантюры. – Потом будет слишком поздно, – грозила мне тетя.
Было понятно, что она искренне желает мне счастья. В моем лице тетя Мила обрела дочь, которой у нее никогда не было, поэтому она старалась вовсю устроить мою личную жизнь.
Я резко обернулась на осторожное прикосновение к моему плечу. Это был один из посетителей тира, внимательно наблюдавший за мной последние полчаса. Приземистый, с брюшком, где-то лет за тридцать, зачесанные назад сальные волосы средней длины, небритый – в целом он производил отталкивающее впечатление. Я сняла наушники, чтобы выслушать, что мне скажет незнакомец. Представившись Егором, он, глядя на меня маслеными глазками, похвалил за отменную стрельбу.
– Ну что вы, прямо в краску вогнали, – с деланым смущением ответила я, – не так уж я и хорошо стреляю, как вы говорите. Насколько я знаю, надо попадать в центр мишени, а у меня пока не получается.
– Вам просто нужен хороший учитель, – радостно разулыбался Егор. – Раньше я работал в ФСБ и по части огневой подготовки любому фору дам. Если вам это что-то говорит, то я опустошаю обойму «макарова» за две с половиной секунды.
Я с трудом сдержала улыбку, думая про свои одну и две десятых секунды этого же норматива. Егор воспринял мое молчание как колебание и присовокупил убийственный аргумент:
– Я готов учить вас бесплатно и даже по вечерам.
Я красноречиво посмотрела на обручальное кольцо на его руке. Перехватив мой взгляд, он кинулся объяснять, что разведен, а кольцо просто вросло ему в палец. Я жестом остановила его:
– Извините, но у меня нет на это времени.
– Зря. Вы, наверно, работаете в милиции или прокуратуре, – не унимался Егор.
– Нет, я учительница английского в школе, – резко ответила я, – знаете, какие сейчас детишки пошли? Так что сами понимаете, точность стрельбы мне ни к чему. Достаточно пальнуть поверх голов – и в классе тишина.
– Ладно, я все понял, – погрустнел Егор и, повернувшись, зашагал к своему месту. Остановившись у барьера, он надел наушники и, как в кино, резко выхватил из кобуры под мышкой бельгийский девятимиллиметровый «браунинг» и выпустил по мишени все тринадцать патронов, целясь исключительно в область сердца и голову фанерной мишени. Я отметила, что для обычного оперативного работника он стреляет неплохо.
Зазвонил мой сотовый. Я ответила на звонок.
– Евгения Максимовна Охотникова, если не ошибаюсь? – вежливо спросил мужской голос.
– Не ошибаетесь, так как звоните по номеру моего сотового, – ответила я, внутренне вся подбираясь, готовая к чему угодно.
– Вас беспокоит Кравцов Аркадий Никифорович, директор Тарасовского