голосе не было.
Я последовал за Петровым.
Мы залезли в машину.
– Тоже вон не выспался лейтенант, видал? Херня всякая мерещится на посту. Как с такими работать, а?
– Слушай, а я, кажется, тоже глюк словил, – сказал я, захлопнув дверь.
Петров посмотрел на меня с интересом. Потянулся за термосом.
– Это всё оттого, что спать хочется, – сказал он, протягивая мне термос и новый стаканчик. – На вот, выпей.
Я отлил в стаканчик тёмной бурды. Принюхался.
– Слушай, Петров, там ведь не только кофе?
Петров сделал круглые глаза.
– Ну-ка, дай-ка попробую?
Он выхватил у меня стаканчик и шумно прихлебнул из него.
– Слушай, а точно! – сказал он, причмокивая, как профессиональный дегустатор. – Это вроде бы коньяк, а?
– Умно, – усмехнулся я. – Стаканчик-то дай?
– На вот, – Петров протянул мне ещё один стаканчик. – Я их целую упаковку взял. Не пропадать же…
– Ты хозяйственный такой, Петров, прямо смотреть приятно.
– А ты думал, Иванов!
– Жаль только, собаки тебя не любят.
– Пошёл ты!
Я отпил Петровского коктейля из согретого в термосе кофе с коньяком. Вкус был специфический, но я вроде слегка взбодрился.
– Так вот, – продолжил я. – Всё-таки, странно, Петров. Вы когда с лейтенантом начали спорить, я, показалось…
Договорить я не успел. У Петрова в недрах пальто настойчиво запиликал телефон.
– Да, Пал Борисыч! – мельком взглянув на экранчик, гаркнул он. – Да, конечно… Да… Что?! Но мы же… Понял. Понял, так точно. Едем!
Он спрятал телефон и посмотрел на меня. Щёки его налились взволнованным румянцем.
– Прошляпили, – сказал он. – Заводи тачилу и гони к городу. Давай!
Выкручивая руль, я отчётливо вспомнил, что увидел там, в «Ниве», в зеркале заднего вида.
С заднего сиденья (пустого сиденья) на меня посмотрели чьи-то влажные тёмные глаза, полные глухой сосущей тоски.
И тотчас пропало всё, как не бывало.
***
«Нива» стояла перед железнодорожным переездом. Рядом милицейский «уазик» и двое в форме. Один сидел на капоте, свесив ноги, спрятав лицо в ладони. Второй стоял рядом, держа под прицелом автомата давешнего усатого дядьку. Дядька стоял перед «Нивой» широко расставив ноги и положив руки на крышу машины. В мелкой дождливой мороси эти трое казались застывшей скульптурной композицией.
– Ешкин ты кот! – сказал Петров досадливо.
Я затормозил, мы выскочили из машины.
– Какого рожна, я тебя спрашиваю! – утвердительно сказал Петров, раскрывая перед носом у автоматчика красную книжечку.
Автоматчик двинул кадыком и приподнял редкие брови на уровень козырька фуражки.
– Убрать оружие, я кому сказал? – потребовал Петров, потрясая перебинтованной клешней.
Автоматчик повиновался.
– Что за тело? – Петров кивнул на сержанта, сидящего свесив ноги.
Сержант