ef="#image0_61d063c5c02db748c419a9b4_jpg.jpeg"/>
От автора
Вот и дописана завершающая метафора для этой книги и теперь предстоит непростая, скрупулёзная работа по подготовке всего наработанного материала к печати. Между тем, мои будущие читатели, хотелось бы поведать вам, как и почему в своём литературном творчестве я пошёл путём именно иносказательного, образного выражения мыслей.
Во-первых, мне это нравится: бывало, закончив очередной замысловатый афоризм, который никак не давался, я весь остаток дня пребывал в приподнятом настроении, а иногда идеи возникали одна за другой, как говорится, только успевай записывать. Такое, вполне возможно, случается у поэтов, когда они сочиняют стихи. И всё-таки когда и с чего это началось?
Много лет назад, ещё в школе, мне попалась в руки занимательная книга Л. В. Соловьёва «Повесть о Ходже Насреддине», в которой в лёгкой и увлекательной форме рассказывалось о весёлом и остроумном человеке, защитнике бедняков. Герой повествования, благодаря своему неуёмному темпераменту и находчивости, всегда выходил победителем из сложных жизненных ситуаций, оставляя в дураках местных богатеев и ростовщиков. Примерно тогда же, по телевизору шёл чёрно-белый фильм «Насреддин в Бухаре» в главной роли с известным актёром прошлого Львом Свердлиным. Несколько утончённых восточных высказываний из фильма мне запомнились и уже в наши дни побудили мою фантазию к сочинительству собственных. Здесь и обличающие человеческие пороки метафоры, и витиеватые сравнения красот и явлений природы с людскими помыслами, и аллегории с политическим подтекстом. Нашлось, конечно, местечко и для юмора. К оформлению всего написанного в полноценное издание меня сподвиг мой близкий школьный друг, известный российский поэт и философ Терентий Травник. Как-то раз, будучи у него дома и находясь, в непринуждённой обстановке, я зачитал ему несколько своих последних опусов. Внимательно выслушав, Терентий сказал, что это интересно, необычно и изъявил желание познакомиться, если можно, со всей рукописью. Примерно через месяц он мне позвонил и поблагодарил за радость от прочитанного, особо подчеркнув, что в текстах нет ни строчки переиначивания или какого-либо заимствования из других книг. Так оно и есть, и если где-то указано, что это, к примеру, «старая индейская мудрость», она всё равно рождена моей фантазией. Хочется отметить, что в ходе работы, Терентий подарил мне двухтомник классической японской поэзии, к прочтению которой я обратился лишь тогда, когда окончательно закончил свой труд, дабы и она не могла повлиять на моё воображение.
Смею надеяться, дорогой читатель, что единожды попробовав лечебный кагор моих метафор пористым кончиком языка своей любознательности и ощутив теплоту восприятия эфирной оболочкой души, ты пожелаешь отведать его вновь…
Некоторые изречения в данной книге дополнены иллюстрациями графика Артёма Новикова, а к остальным, полагаю, ты нарисуешь самостоятельно в своём сознании в процессе чтения.
Детства клеверное поле
* * *
Встревоженные родители озорного мальчугана, жалующегося на еженочный жужжащий сумбур в голове, и не догадывались, что это оказывается добрый волшебник Оле Лукойле за его плохое поведение вместо пёстрого зонтика сновидений крутит их сорванцу теперь заводной волчок наказания…
* * *
К сожалению, не каждой струящейся против течения, идущей на нерест лососи материнского инстинкта суждено, преодолев крутые пороги жизненных обстоятельств, разрешиться хотя бы икринкой потомства.
* * *
Лишённой цепких коготков обезьянке, отчаянно карабкающейся по гладкому стволу пальмы надежды, да ещё и с двумя детёнышами за спиной, сложнее дотянуться до заветного банана счастья, чем качающимся на лианах беззаботности, отвязным бандерлогам.
* * *
Поднявшийся с клеверного поля детства воздушный змей робкой мечты, едва закружив в голубом поднебесье юности, грубо столкнулся с перелётным косяком разочарований.
* * *
Собранные в сиротском приюте с разных губерний, уездов и волостей бывшей империи, благоухающие махоркой пожухлые цветки беспризорности, заботливо орошаемые из казённой лейки государственных субсидий, понемногу приходили в себя. Подняв головки и расправив лепестки, они довольно быстро срывались с насиженной оранжереи, вновь пускаясь во все тяжкие…
* * *
Узнав, что Фатима с благословения Аллаха принесла в дар Ахмету седьмого сына, со всей округи к его дому потянулись с поздравлениями соседи, желая полакомиться со счастливым отцом сахарными дольками спелого арбуза радости, вызревшего на бахче необычайной плодовитости Фатимы.
* * *
Перевёрнутая в детстве колыбель сознания оборачивается тем, что в дальнейшем всей жизни порой не хватает, чтобы поставить её человеку на место.
* * *
Каждую ночь большая