отерями, время от заката до рассвета перед завершающим рывком к вершине. Все условно. Самая большая условность воздух, а точнее его сильная нехватка и сухость от мороза, из-за чего человеком овладевает сильная апатия и кашель. Палатка бесформенным кульком примостилась под скалой на крохотной наклонной площадке с подветренной стороны склона. Еда – безвкусная теплая калорийная жижа, с трудом согретая на примусе. Многочасовая работа в темноте по организации минимальных условий для отдыха заканчивается за полночь. Практически не раздеваясь, сняв лишь вибрамы и анорак, Борис забрался в спальный мешок и привалился спиной к скале. Из-за низкого давления и гипоксии отдых, лежа невозможен. Сна из-за переутомления и неудобной позы тоже не будет. Будет несколько часов дремоты и подъем задолго до рассвета.
Даже сквозь пуховик, спальник и толстый вспененный коврик Борис чувствовал пронизывающий холод горы. Друг, что-то пробурчав, выключил фонарь. Наступила полная темнота. На какое-то время стих ветер и наступила тишина, и от этого разыгралось воображение. Люди были так далеко и так недоступны сейчас, что Борис вдруг на секунду подумал, что от всего человечества остались только они вдвоем, а гора хочет уничтожить и их. Он рефлекторно отклонился от скалы вперед, но потом снова расслабился и откинулся назад.
Вновь зашумел ветер, и зашелестели о палатку льдинки, сдуваемые с горы. Забрезжил свет, и Борис прямо перед своим лицом увидел складку палатки, засыпанную снаружи снегом, в которую упал раскаленный уголек. Свет уголька стал зеленым, снег вокруг растаял, на палатке появилось мокрое пятно. Свет плавно погас, и вновь наступила темнота и уже через минуту Борис начал думать, что это ему померещилось.
Утром, зацепив на поясе карабин с веревкой связывающей его с напарником, он, уже сделав шаг за своим другом, обернулся и увидел на желтой палатке замерзшую лужицу с темным, сине-коричневым удлиненным камешком. Сунув камешек вместе с льдинкой-лужей в карман, он медленно пошел вверх.
Борис был в хорошем настроении. Несмотря на то, что он перешагнул уже 50 летний рубеж, сохранял порывистость юноши. Возраст выдавала обильная седина, морщинки вокруг глаз и слегка выступающий живот. Он был высокого роста и как большинство крупных людей не слишком внимательным к своему внешнему виду. Вот и сейчас он позволил себе появиться на работе в старых джинсах, видавших виды кроссовках и малиновой рубашке с протертыми краями воротника и манжет.
Он бодро шагал по коридору корпорации и увидел высокую девушку медленно шагавшую навстречу. Борис невольно замедлил шаг и заулыбался. Девушка шагала, склонив голову к экрану сотового телефона, который держала в руках.
– Наташа! Здравствуйте! Вы все-таки, когда-нибудь упадете из-за своего телефона. Что вы там всегда высматриваете, суженного – ряженного?
– В телефоне я смотрю время, а с суженым и ряженым я еще не определилась, но телефон вычислить его для меня, увы, не может.
Наташа радостно улыбалась, глядя ему в глаза. Она была почти одного с ним роста, но моложе лет на 25. Ему всегда хотелось попросить ее сменить прическу на более продуманную, но боялся обидеть ее. Её ярко рыжие волосы, вероятнее всего крашенные, в виде случайной прически свисали прямо. Из-за своего высокого роста она немного сутулилась, ее фигуру нельзя было назвать идеальной, но она всегда притягивала его своими плавными движениями, проникновенным, и как ему казалось, понимающим взглядом.
– А я думала, что такие звезды не замечают простых смертных! Между прочим, я снова видела вас вчера по телевизору. Как у вас красиво и понятно, получается, поговорить о сложном. А что это вы так развеселились?
– Я ухожу в отпуск!
– А как же ваш проект?
– Не надо о грустном. Я узнал, что он делается «на полку» и сразу запросился в отпуск. Мне не отказали.
– Значит, уезжаете в Крым?
– Не совсем. Буду на даче достраивать бассейн, начатый много лет назад. Почему вы спрашиваете про Крым?
– В прошлый раз вы сказали, что, как только закончите проект махнете в Крым.
– Крым буду устраивать на берегу бассейна в саду. Будет жарко, приезжайте окунуться. А что, может правда?
– Сами-то верите?
Борис картинно пожал плечами, прижимая голову к плечу. Наташа погрозила ему пальчиком и, улыбаясь, пошла дальше. Борис какое-то время смотрел ей вслед, картинно вздохнул и побежал вприпрыжку вниз по лестнице, перебрасывая на ходу из руки в руку барсетку. Выйдя на улицу, он сел в автомобиль и поехал домой.
Дверь открыла жена и молча удалилась на кухню. Борис, напевая какой-то случайный мотив начал складывать в своей комнате большую сумку. В комнату зашла взрослая дочь с кистью и стаканом в руках. Кисть, стакан и руки были запачканы в краске.
– Что малюем?
– В универе скоро выставка, надо что-нибудь выставить. А ты, куда это такой веселый в рабочее время?
– А у меня отпуск ненароком! Поеду в сад, поживу там несколько дней пока Сережка не начнет сдавать экзамены. Где он кстати? Опять наверно уши наушниками завесил? Сережа!
– Привет! –