ус!» Нам тяжело смириться с такой постановкой проблемы, мы ограждаем себя от подобных мыслей и имеем смелость ссориться с родителями, детьми, друзьями и знакомыми просто под настроение, рассчитывая на примирение завтра-послезавтра. Нам кажется, если запланировать жизнь на несколько месяцев или лет вперёд, то хотя бы что-то из планов сбудется. Так обычно учат нас разного рода «коучи» и прочие бизнес-тренеры – планируй своё будущее. Однако мы забываем, что для кого-то это будущее уже завтра не настанет и однажды оно не настанет для нас самих.
Говорите всё сегодня. Миритесь сейчас. Не ссорьтесь с близкими и дорогими людьми никогда. Говорите с врагами и завистниками – пусть даже они запомнят вас, как достойного и благородного соперника.
Пусть в этой повести моя семья и друзья найдут для себя те слова, которые я сам старался говорить, не откладывая на завтра.
Все персонажи являются вымышленными, но имеют реальные прототипы. Любые совпадения не случайны.
Пробуждение
Это было одно из тех наплывающих, замедленных пробуждений, будто вертикальное всплытие из мрачных морских глубин с закрытыми глазами. Откинувшись на спину, ощущается лишь легкое течение воды вдоль тела, проявляющееся глухие звуки да усиливающийся свет. Десятки раз я заканчивал так свои погружения на задержке дыхания, подглядев приём у главной героини аниме «Ghost in the shells»1. Мне нравилась идея пассивного всплытия, словно океан сам возвращает меня на поверхность, даря новую жизнь. Правда, на этот раз за «всплытием» из бездны сна последовало не привычное вглядывание в потолок, а полное недоумение от вида голых, низко нависших, сплетённых ветвей на фоне серого клубящегося неба.
По ощущениям, лежу я на чем-то твёрдом, тело порядочно затекло, хотя одежда ощущается. Напрягаюсь, приподнимаюсь с усилием, в глазах слегка темнеет – это явно не моя лучшая форма. Выжидаю, пока сердце адаптируется и подгонит к мозгу кровь после резкого вставания. Осматриваюсь, обнаруживая себя сидящим на скамейке в каком-то парке. Под головой мой рюкзак, дорожного чемодана поблизости не наблюдаю. Минуту или две просто сижу, приходя в себя. Пока гоню от себя любые мысли, стараюсь настроить физическое равновесие, почувствовать силы встать, выйти из полусонного состояния, и уж потом что-то предпринимать. На улице прохладно, наверное, градусов 10, но «ощущается как 5», мне неуютно даже в довольно тёплой всесезонной куртке Uniflow и шапке. Судя по тому, что замёрз не сильно – я только прикорнул на скамейке, а не спал тут всю ночь. Сознание постепенно начинает шевелиться. Я посмотрел на смарт-часы – 5:45AM – это показалось мне бредовым. «Надо посмотреть на телефоне, если он есть…». Рука привычно нырнула в карман брюк. На месте. Экран автоматически включается в режиме часов, показывая ту же абсурдную картину, те же 5:45. Бредятина… Хотя похожее у меня уже случалось, когда телефон произвольно сбросил время и разбудил меня в 4:10 вместо 9:30, тогда я тоже долго не понимал, что происходит, и почему такая темень. «Ну, да, блин, конечно, телефон почему-то глюкнул, а часы с ним автоматически синхронизируются – надо смотреть дату». Дата правильная 25 октября 2021, следующая за днём выезда из Казани. «Ладно, это сейчас не главное, есть вопросы поважнее» – думаю я и принимаюсь за беглый осмотр рюкзака. Паспорт, телефон, кошелёк и ноут при мне – это главное, остальное, вроде бы, тоже на месте. «Теперь три вопроса – говорю я сам себе – Где я? Как я сюда попал? Почему меня не ищут и не звонят? Я же не дома, хотя пора бы уже быть…». Начну с последнего, снова достаю телефон – пропущенных нет, только уведомления WhatsApp из общих групп. По уведомлениям понятно, что опять какие-то приколы прислали – потом посмотрю. От жены – ничего… Сказать, что всё это мне кажется очень странным – это почти ничего не сказать. В голове одна мысль: «Так, что за это фигня?». Телефон пока в сторону – надо хотя бы понять, где я.
Постепенно тревога отступает, и растерянность овладевает мною полностью. У меня нет похмелья, мысли хаотичные, но ясные, голова не болит, признаков отравления не чувствую, и это заводит мои рассуждения в тупик. Остаётся вариант краткосрочной потери памяти. Из воспоминаний удается извлечь, что вчера вечером (если это было вчера) я сел в поезд в Казани, успел посмотреть апдейт ленты Youtube, пока не исчез 4G, и поставить на скачивание лекцию по машинному обучению, рекомендованную на конференции. Момент, как я провалился в сон, не помню, но на каких-то полустанках я ворочался и просыпался. Решительно никаких проблесков в памяти, способных связать вчерашний поезд и текущее моё положение в сквере, не случилось. Мимо прошли молодые люди, что-то обсуждая вполголоса. Я машинально, не преследуемый особым интересом, обернулся на их спины. Картина мини-сквера, где я сидел, отсыревшая и смазанная, обветшалость и заброшенность чувствуются буквально во всём. Скамейка, послужившая мне койкой, выглядела так, словно её вкопали ещё при Сталине, такие видал я в детстве и юности. Урны возле скамьи не было. Асфальт по краям дорожки неровный, застывший в том историческом положении, в каком его сбросили с лопаты на землю. Полотно дорожки также не удостоилось бы звания «Работа на совесть», её клали давно и наспех. На островке земли, отделяющей дорожку от поломанной чугунной оградки сквера, лежит настил перегнивших, не убранных с осени