в воображаемом своём письме к Александру I, вернувшись из южной ссылки в Михайловское, много позже.
Поединок был тайный. Дуэль состоялась, а после неё два поэта долго разговаривали о чём-то. Вдалеке от них томились два секунданта.
Свидетельства очевидцев: О том, что поэты дрались именно на пистолетах видно из полусерьёзного пушкинского письма к другу и единомышленнику Рылеева – Александру Бестужеву. Письмо датировано 24-ым марта 1825-го года: «Откуда ты взял, что я льщу Рылееву? Мнение своё о его “Думах” я сказал вслух и ясно; о поэмах его также. Очень знаю, что я его учитель в стихотворном языке, но он идёт своей дорогой. Он в душе поэт. Я опасаюсь его не на шутку и жалею очень, что его не застрелил, когда к тому имел случай – да чёрт его знал. Жду с нетерпением “Войнаровского” и перешлю ему все свои замечания. Ради Христа! чтоб он писал – да более, более!».
Исследователи этой дуэльной истории полагают, что когда Пушкин писал своё письмо Александру Бестужеву, он надеялся что в Петербурге, ровно через пять лет после дуэли, распространится всё же так необходимая ему молва о том, что он отстоял свою честь —И отстоял её ещё тогда, когда родилась эта сплетня о том, что его высекли…
Надо тут сказать и то, что рефлексии, вызванные этими толками, довели Пушкин до того, что он стал неотвязно думать о самоубийстве и лишь благодаря поддержке и внушениям Чаадаева отказался от этой мысли.
Дуэль четвёртая (1819). С Вильгельмом Кюхельбекером
Пушкин носил тяжелую железную палку. Дядя спросил его однажды: «Для чего это, Александр Сергеевич, носишь ты такую тяжёлую дубину?». Пушкин отвечал: «Для того, чтоб рука была твёрже; если придётся стреляться, чтоб не дрогнула».
М. Н. Лонгинов со слов Н. М. Лонгинова. Библиографические записки. 1859 № 18, с. 553.
После обеда у Акасакова М.А. Максимович рассказывал, что Кюхельбекер стрелялся с Пушкиным (А.С.), и как в промахнувшегося последний не захотел стрелять, но с словом:
«Полно дурачиться, милый; пойдём пить чай»; подал ему руку и пошли домой.
О.М. Бодянский. Дневник.
Пушкин вообще не был словоохотлив и на вопросы товарищей своих отвечал обыкновенно лаконически. Любимейшие разговоры его были о литературе и об авторах, особенно с теми из товарищей, кои тоже писали стихи, как, например, барон Дельвиг, Илличевский. Кюхельбекер (но над неудачною страстью последнего к поэзии он любил часто подшучивать).
С.Д. Комовский. Воспоминания о детстве Пушкина.
Кюхельбекер являлся предметом постоянных и неотступных насмешек целого лицея за свои странности, неловкости и часто уморительною оригинальность. С эксцентрическим умом, пылкими страстями, с необузданной вспыльчивостью, он всегда был готов на всякие курьёзные проделки…
М.А. Корф. Из воспоминаний.
Нельзя не вспомнить сцены, когда Пушкин читал нам своих «Пирующих студентов». Он был в лазарете и пригласил нас прослушать эту пиесу. После вечернего чая мы пошли к нему гурьбой