ейского царства. Так, Танис – одна из столиц Древнего Египта и город во главе нома, одно из названий которого[1] стало впоследствии у семитских народов нарицательным для всей страны египтян, назывался у евреев еще как Цару, что значит Враг, Угнетатель[2]. Раав или Рахав – шумерское название Египта, также популярное у евреев – означало Гордец, Надменный, Презирающий (всех вокруг)[3]. Фараоны были чуть ли не главными врагами Яхве. Еврейские пророки часто отпускали в их адрес обличительные отповеди[4].
Со своей стороны, не лучшего мнения о евреях были и египтяне. Их излюбленными выражениями по отношению к семитам были: жалкий, презренный, ненавидимый богом Ра. Так, например, в одной из победных надписей Тутмоса Третьего народы Междуречья названы не иначе как презренный Нахарин[5]. В «Странствиях Синухета» Сирия обругана собакой. «Люди-шасу в горах Эдома сидели (трусливо), как лисицы в норах»[6], – сообщает довольно безымянный египетский писец. «Подл азиат, – сказано в «Поучении гераклеопольского царя своему сыну Мерикара», – плохо место, в котором он живет, бедно оно водой, трудно проходимо из-за множества деревьев, дороги тяжелы из-за гор. Не сидит он на одном месте, ноги его бродят из нужды…» И уже совершенно брезгливо автор египетского трактата констатирует в следующем за этим текстом месте: «Азиат для Египта больше, чем отвращение…»[7] По традиции, египтяне даже не садились за общий стол с семитами, ибо египтяне не могут есть с евреями, потому что это мерзость для египтян[8].
Как же при такой взаимной ненависти цари Израиля могли быть одновременно фараонами Египта?
Однако вопрос этот не такой уж и глупый, как может показаться на первый взгляд. А чтобы ответить на него, нам не придется обращаться за экзотическими музейными редкостями. Достаточно будет по-новому взглянуть на ту информацию, которая содержится в Библии. Мы покажем в этой статье, что фараоны были реальными прототипами Саула, легендарного царя Израиля, а библейская летопись, в которой повествуется о событиях в его царстве, описывает, на самом деле, египетскую, а не еврейскую историю.
По-моему, первым, кто связал начало истории евреев с египетскими фараонами, был Зигмунд Фрейд. В своем последнем научном труде «Человек Моисей и монотеистическая религия» он попытался осветить новаторскими на тот момент методами психоанализа самые темные места становления религиозного сознания евреев[9]. Правда, он не дошел до мысли, что фараоны могли быть историческими прототипами легендарных царей Израиля, но сделал другое очень смелое предположение. Он считал, что Моисей мог быть учеником Эхнатона, знаменитого египетского царя-реформатора, потратившего свою энергию на разрушение древних языческих культов.
Зигмунд Фрейд – австрийский психолог, психоаналитик, психиатр и невролог
Став фанатом учения этого фараона, Моисей, по мысли Фрейда, покинул Египет вместе со своими сторонниками во время наступления реванша языческих сил и крушения царской династии Тутмосидов. Бродя по пустыням жаркой Аравии, евреи, в конечном итоге, восстали на своего предводителя и убили его. Религия Атона смешалась с малоизвестным культом вулканического бога Яхве, родив на свет то, что мы зовем теперь религией иудеев.
Фрейд исходил из гипотезы, что убийство Моисея привело к развитию у евреев чувства вины за содеянное, которое впоследствии реабилитировало пророка в глазах потомков его убийц, превратив его тем самым в их величайшего лидера в истории. Таким образом, на примере истории одного народа Фрейд попытался проиллюстрировать действие своих теоретических установок, описанных в более ранней его работе «Тотем и табу», в частности, его мысли об убийстве отца повзрослевшими детьми в качестве первопричины зарождения в племени идеи бога.
Фрейд указал на возможность происхождения еврейского слова Адонай, то есть Господь, от египетского имени бога Атона, которому поклонялся фараон-реформатор. Кроме того, обряд обрезания мальчиков, без которого теперь немыслимо еврейство, был изначально египетским.
За эту работу «отец психоанализа» был удостоен изрядной порции критики как от своих коллег по цеху, так и от религиозных евреев[10]. По ряду причин, мы можем признать, что эта критика была вполне заслуженной. Исторические реконструкции Фрейда казались более чем натянутыми. По большому счету, ученый с мировым именем основывался в своей работе на бездоказательные спекуляции. В то время науке, как и самому Фрейду, не были известны документы, на основе которых можно было бы рассуждать о реконструкции истории пребывания евреев в Аравии, тем более, судить о влиянии арабских верований на процесс формирования иудаизма. Такие документы не открыты и теперь! Старик Фрейд, видимо, уже не мог ждать их появления. А может, и не хотел этого. Второпях он излагал на бумаге все свои соображения насчет личности Моисея и его религии.