уловила незнакомые нотки в его голосе и огоньки, вспыхнувшие в глазах. Он был возбужден. Он действительно хотел ее. Матушка оказалась права – он бессовестный развратник и соблазнитель невинных девушек. Стоило бы оттолкнуть его и напомнить о правилах приличия, но Амелия не могла найти в себе сил, чтобы сделать это. Она поддалась его воле и пошла на поводу у своих постыдных желаний. Джон медленно, осторожно наклонился и легонько коснулся ее губ. Затем еще раз. И еще. От сумасшедшего волнения и неописуемого восторга Амелия начала задыхаться.
– Дышите, милая, дышите, – рассмеялся он, смотря ей в глаза и поддерживая за талию.
– Прошу вас, не останавливайтесь, – еле прошептала она на выдохе.
Его сладкие, нежные, почти невесомые поцелуи действовали на нее, словно наркотик. Услышав ее слова, Джон почувствовал возбуждение настолько сильно, что в штанах ему стало тесно.
– Амелия? Амелия, где вы? – услышали они голос герцогини.
Девушка с ужасом посмотрела на Джона, но тот лишь приложил палец к губам, понимая, что их скрывает раскидистый дуб. Он медленно отпрянул от нее, поправил одежду и, взяв юную леди под руку, зашагал по дорожке. Еле дыша, она двигалась за ним. Если бы он не держал ее, наверняка она бы давно упала. Колени дрожали, по всему телу растекалось приятное тепло и наслаждение.
– Мы здесь, герцогиня Ландеваль, – громко крикнул Джон, давая знать, где они находятся. – Амелия рассказывала мне историю этого дуба, – сразу же проговорил он, когда мать юной девушки показалась из-за куста с гортензиями.
– А, вот оно что, – ответила герцогиня и внимательно посмотрела на дочь.
Амелия все еще тяжело дышала и, скорее всего, лицо ее было залито краской, но она просто обязана была успокоить мать, иначе та больше никогда в жизни не допустит, чтобы они остались наедине.
– Да, мама, вы зря волновались, все в порядке. Герцог Готенгем был очень вежлив и с интересом выслушал все мои рассказы о растениях нашего сада, – Амелия старалась говорить непринужденно и, кажется, ей это удавалось. С лица матери сошло взволнованное и даже сердитое выражение, и они отправились в дом, снова болтая о ерунде. Лишь изредка она замечала, что мать хмурится, искоса поглядывая на мужчину.
– Благодарю вас за визит, милорд, – Амелия присела в реверансе, когда они снова оказались в гостиной.
Ей совсем не хотелось отпускать его, но она понимала, что уже и так использовала все дозволенные поводы для совместного времяпрепровождения и что настойчивость лишь выдаст ее чувства. «Не хватало еще вызвать гнев матушки», – подумала девушка, бросив на герцогиню короткий взгляд.
– До свидания, леди Амелия. До свидания, герцогиня Ландеваль. Очень рад был посетить ваш чудесный сад, – произнес Джон, поцеловав руку женщины.
– Мы рады вашему визиту. С нетерпением будем ждать следующего раза, – приторно улыбаясь, проговорила она, силясь не обращать внимания на пристальный взгляд герцога, застывший на ее дочери.
Амелия понимала, что в словах матери нет ни капли правды, но, видимо,