времени, что неловкость почти испарилась. Недвижимый, никем не замечаемый, он сидел на неудобном пуфике вот уже несколько часов, обратившись в часть окружающего интерьера. Даже уборщик, небрежно толкающий тележку с чистящими средствами и вёдрами до следующего сухого островка офисов, перестал коситься на странного посетителя.
А странным он мог называться в полной мере. Грязный, взмокший, с опухшими и мокрыми, как при сильной аллергии, глазами – всё тело ломило, его трясло внезапными судорогами, из носа то и дело текло красное. Организм, переживший невероятный стресс сверхбыстрого перелёта, отчаянно требовал отдыха. Между тем, главное испытание было ещё впереди. Молчание затягивалось, и отметин на бумаге становилось всё больше. И хуже всего был пуфик, маленький и нелепый, который притащили явно из коридора специально для неожиданного гостя. Видимо, чужаки здесь редкость.
Тем страшнее и непонятнее была причина образовавшейся заминки.
– Так значит, – неожиданно потянула женщина. Она с удивлением посмотрела на детектива, не в силах поверить, что этот несчастный и есть причина её переработок. Поправила старомодные очки, облизнула тонкие пересохшие губы. – так значит, вас зовут? Пол Тодевичкус, верно? Прямиком с Меркурия? Всё верно?
– Верно. Когда я буду свободен? – капризно спросил он, выплёскивая поток накопившейся желчи. – Я очень устал, мне никто ничего не говорит. Я пережил тяжёлый перелёт. У меня много дел. И я…
– Значит так, – проговорила она негромко, но детектив тотчас осёкся. Вероятно, это была одна из тех властных чиновниц, что одним своим видом вселяла трепет в подчинённых. Когда-то давно, в прошлой жизни, детектив едко усмехнулся бы и продолжил, но сейчас, разбитый и поникший, он не мог дать отпор и ребёнку. – я ознакомилась с вашим отчётом, затем с личным делом. Последнее расследование прошло не так хорошо, верно?
– Что? – нервно дёрнулся он, отодвигаясь на пуфике всё сильнее, лишь бы оказаться подальше.
– Действительно, вы выглядите уставшим. – холодно сказала она, изучив его с ног до головы. Взгляд хищника, изучающего добычу. Хотя, скорее, жертву. – Вы утверждаете, что впереди много дел, что вам тяжело. И эта перестрелка, то что вам пришлось пережить, это выше сил обычного человека. Не так ли?
– Хотите отправить меня на пенсию?
– Хочу предложить вам работу. – уточнила она, театрально растянутым движением руки подводя жирную черту под своими записями. – Судя по всему, потеря такого кадра сильно повредит отделу расследования. Незачем рисковать вами, верно?
Детектив запнулся, прокручивая сказанное снова и снова – и никак не осознавая смысла слов. Женщина вежливо улыбнулась, приняв отсутствие ответа за растерянность или даже страх.
– Я думал, вы недовольны моей работой. – выдавил из себя детектив.
– Это зависит от произошедшего в последний раз. – чеканя каждое слово, сказал она. Поправила очки, облизнула зубы и небрежно провела пальцем по какой-то строчке в отчёте, давая понять официальность происходящего. – Тут говорится, что вы встретили нечто ужасное на этой станции. Какие-нибудь комментарии?
Он уставился на чиновницу непонимающим, пустым взглядом. В стёклах её очков, среди белого блеска от света, чудилось размытое отражение какого-то убого червя, перемолотого жерновами жизни. Пол грустно покачал головой, и с бульканьем выдавил единственное слово:
– Нет. – звуки, издаваемые сдавленным горлом, напомнили о нём. Детектив зажмурился.
– А насчёт повышения? Что скажете?
– Нет.
– Хорошо. – немедленно отозвалась она, показательно резко захлопывая папку с личным делом. Положила ладони на бумагу, разгладила неровности всеми силами стараясь сохранить спокойствие. Голос, холодный как могильный воздух, был полон презрения. – Буду честна, это предложение не терпит отказа. Мы предлагаем вам работу. У нас, на станции, в центральном секторе. Вы хоть знаете, какая это честь и ответственность? Любой бы отдал что угодно, чтобы получить это звание. Вы вообще понимаете, что я вам говорю? Повторя…
Слова женщины едва касались его воспалённого сознания. Детективу чудился всплеск волн далёкого моря, неожиданные вопли чаек. Он был далеко отсюда, в странном месте на одной из планет, там царила солёная сырость, свежесть и яркий солнечный свет. Волны бились о скалы, пенились, он зябко одёрнул кожаный плащ. Он широко улыбался, придерживая шляпу, когда брызги врезались хлёстким порывом, барабанили по толстой одежде. Свободный конец ремня трепался по ветру, как хвост бумажного змея-дракона.
Он хотел остаться в выдуманном мире, как подросток, взявший в руки долгожданную книжку. Но реальность прорывалась сквозь грёзы, как солнечные лучи через туманное одеяло, жёсткими словами чиновницы. Вот бы было хоть что-то, способное избавить его от пережитых воспоминаний, очистить душу от отпечатка ужаса – но, к несчастью, это невозможно.
– Разумеется, потребуется операционное вмешательство… – слышались отрывки пламенной речи распалившейся женщины. – Таково требование…Вопрос верности и доверия…Имплантация в кору мозга…Рядовая операция