Рожденные мечтать. Danny Osipenko

иотеке, и это было наилучшее место, чтоб узреть тебя опять – ты, казалось, ожидал меня. Я вижу тебя, но я не могу приблизиться к для тебя, так как ты прячешься за одной из книжек. Я так одинока. «Будем ли мы друзьями?» Но ты произнесла, что поначалу должен быть другим. Поначалу ты должен быть реальным, а позже ты можешь побеседовать со мной. «Вы гласите о истинной дружбе?» Что такое реальная дружба? Это вопрос, который я задаю, и вы гласите, будто бы вы лицезрели меня впервой. Так же, как мы знаем друг дружку в течение 100 лет, мы всегда совместно. Тогда ты пригласила меня, чтоб посодействовать для тебя стать правдой. Я очень желаю посодействовать для тебя! Разве ты не помнишь? Мы как братья. Мы делаем все совместно, рассказываем мне все секреты, и я делю свои. Это так романтично! С того времени я тебя больше не лицезрел. Я отыскала тебя во всех книжках, которые сумел отыскать, но тебя там не было. Я поразмыслила: «Я тоже реальна.» Но это не так. Я спросила, не колеблясь. Ты смотришь на меня непонятным, прохладным взором и говоришь: «Знаешь, мы несем ответственность за то, что делаем». Не все в порядке, Макс? Так что я никогда не осмелился сказать, что люблю тебя. У меня нет мужества, чтоб сделать это, так как вы сможете ответить мне естественно. Но снова же, ты забудешь меня. Будто бы я забыла. Да, я тоже тебя люблю. Только поэтому, что ты правда. На губках Макса появился намек на неведомую ухмылку, его глаза сияли, а в углу появились маленькие морщины. Он поглядел вдаль, будто бы гласил что-то основное, но он до сего времени не знает, стоит это того. Они на крыльце. Снежинки превосходит в воздухе. Снег – сказка. Зима – волшебство. Снег был одним из чудес этой зимы. «Снег – это волшебство зимы», – произнес Макс, потянув за снегом. Был снег, и я была с ним. Это все, чего мы желаем в жизни. Знаешь, о чем я говорю? На данный момент они практически рядом вместе, Максим очень близок, ему просто необходимо достать до щеки Макса, но ты ничего не сделал. Он должен ожидать слов. Эти слова должны быть приняты и поняты. – Я люблю тебя, – шепнул Макс, коснув рот Максима. Поцелуй самый глубочайший и самый почтительный. Это не похоже на хоть какой другой поцелуй, который был ранее. В нем не было чувства силы, но он втюрился. Они бормочут, что не позволят для себя бросить руки, и время медлительно течет по пальцам. Максим ушел из чужих губ и поглядел Максиму в глаза. Ты лицезрела его. Его взор был сильным и жестким, но, все же, внутри него была нежность, которая позорила Максима. Это смотрится как ласка, но в то же время полна силы. Максим глядит на человека перед очами, и, по его воззрению, все это сон. Это Максим. Он тут. Я желаю его. Что-то в душе Максима отказалось от Максима, но он не удержался. У меня нет сил сопротивляться. Ее губки до сего времени помнят тепло другой губки, и она пробует помешать ей поцеловать Максима, как в прошедший раз. Но это не Максим. На него следит совсем другой человек. Максим длительное время не ощущал себя таким одиноким и потерянным. Будто бы все, что вышло ранее, в один момент пропало. Я даже не знал, где я был. Все вокруг него кажется таинственным. Сейчас, когда вы поцеловали губки, вы не осознаете, кто перед вами. Этот юноша очень похож на себя. Как и он. Просто более молодой и привлекательный. Они так похожи на их руки, их глаза, их ухмылки, их голоса, но в этих очах он лицезреет не только лишь любовь, да и отчаяние. В этой запутанной точке зрения, я могу прочесть желание поменять вещи. Свергни мир! Опять счастлив! «Почему вы пришли?» Когда его глаза начинают привыкать к мгле, он лицезреет контуры лица собственных гостей, – задается вопросом Максим. Почему ты не отвечаешь на мои вопросы? Глас Максима резонировал и больше напоминал стоны. «Почему я должен быть с тобой, а не с ним?» Я не могу для тебя посодействовать. Юноша не ответил. Вы издавна сообразили, что Максим ничего не желает поменять, и все, что он желает сделать, это бросить его в покое. Но вы не сможете устоять перед этой волей. «Помогите мне обожать его», умолял юноша. Максим не может отрешиться. В конце концов, я тоже.