ана Георгиевна Тепленичева, 2022
© Наталья Сергеевна Тепленичева, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0056-1554-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Стихи и проза
В одном доме было два подъезда. В левом подъезде у жильцов были фамилии: Нудовы, Ноевы, Воевы, Хныкины, Страдаевы, Вопиловы, Скрипеловы и Семён Дёрнутый. А в правом подъезде жили: Смеховы, Ржевские, Улыбкины, Радовы, Семирадовы, Благие, Хохотовы, Счастливцевы и Фрида Хахач. Первый подъезд всё время жаловался на соседей, дескать, не дают покоя – веселятся! А второй подъезд не жаловался – им было хорошо… Постепенно люди из подъездов переженились и перемешались… И подъезды стали обычные, даже рассказать нечего…
Весна – красна
Жили – были три сестрицы Весновы. Марта, Апреля и Майя. Марта была девица строгая. Сероглазая блондинка. Любила лимоны в сахарной пудре и кота своего рыжего Родиона.
Апреля весёлая была и шумная. Глазищи голубые. Золотистая прядка в каштановых косах. Любила Апреля синие цветы и яркие шарфики.
Майя была красавица зеленоглазая. Колдунья. Наколдует, бывало, любовь…
И МАЮтся люди-то…
Вечный зов
Фёдор Хвоинкин имел дар. Он гипнотизировал грибы. Придёт, бывало, в лес. Сядет на пенёк… И зовёт грибы… нежным голосом с хрипотцой… И грибы идут на зов… особенно грибихи…
А Хвоинкин набьёт грибами полный багажник и довольный домой уедет…
Однажды на Федин зов откликнулась русалка Сесилия Озерова. И стала звать Федора к себе таким сладким грудным контральто с придыханием… Таким сладким… Что Федя чуть не пошёл на зов… Но вовремя очнулся… испугался… и быстро из леса уехал… Навсегда…
Говорят, что из заядлого грибника стал он горячим болельщиком Спартака. На матчах сидит. Голы подзывает…
А грибы и русалка? У них всё в порядке. Русалка плетёт венки из проплывающих облаков. Грибы растут. Споры сеют. И Фёдора вспоминают (особенно грибихи) … Какой был мужчина! А как звал! Как звал!
Красивая история
В красивой и пустынной местности жил чудодей Рома Анчоус. И стало ему скучновато. Рома и слепил себе женщину из того, что было. Из красоты и пустоты. Получилась тётенька Афродита Ведрова. Красивая и пустая. Стали они жить-поживать… Афродита и говорит: Наполни меня чем-нибудь. Как-то пустовато внутри у меня. Рома и наполнил её тем, что было. Перезвонами из чистого ручья и теплом от ясного солнышка. И стала Афродита сказочницей… Всё журчат и журчат сказочки. Голубые и жёлтые. Звонкие и весёлые. Ласковые и тёплые. Светлые и добрые. То горячие, то прохладные. То гладенькие, то рябенькие. То про тётенек, то про дяденек…
Эх, Маратушка!
Баран Марат был болтун. У Марата имелся широкий кругозор, и до всего было дело. Братья по стаду при виде его разбегались. У них наблюдался узкий кругозор. Их кругозор назывался «рога, сено и овцы»…
Итак, собеседников не было. Марат засыхал…
Однажды он попал в культурное общество, где к нему проявили горячий интерес, даже выслушали цитаты из Сенеки и белые рифмы самого Марата… Это были глухие волки, как выяснилось позже…
Про Степана и его жизнь
Степан Наоборотов жил не как все. По утрам, проснувшись с кривым лицом, он постоянно пенял на зеркало. На чужой каравай рот разевал. Не сделав дело, гулял смело. Плевал в колодец. Зимой готовил сани. А летом – телегу. Садился не в свои сани. Отмерял один раз. Потом семь, или даже, восемь раз отрезал. Ковал холодное железо. В одну и ту же реку по сто раз входил. Волка так раскормил, что тот в лес глядеть перестал. После драки Степан обычно долго махал кулаками. Сук рубил, на котором сидел…
Ну, вот это он зря сделал… Упал… Гипс… На две недели. На правой руке.
Нечем теперь Степану платок на чужой роток накинуть. Поделом ему.
Вы деритесь… деритесь…
Козлик Фридрих и козлик Вильгельм оба любили козочку Афродиту. Козлики часто спорили и дрались рогами. А козлик Онуфрий стоял в сторонке. Он был тоже не прочь подраться из-за Афродиты. Но втроём драться рогами сложно, приходилось только смотреть. Козлик Онуфрий и козочка Афродита так часто стояли рядом и смотрели на бои рогами, что привыкли друг к другу и поженились. А козлик Фридрих и козлик Вильгельм до сих пор об этом не знают.
Вокруг да около себя
Одна тётенька Зося Ёлкина ушла в себя.
Походила там туда-сюда. Поприбралась. Пыль посметала. Пол попротёрла. Попроветрила. Поплакала. Вернулась…
Тётенька Люция Бирюкова вышла из себя. Походила. Разбила пару тарелок. Наорала на мужа Толю Бирюкова. Дала подзатыльник сыну Васе Бирюкову. Поплакала. Вернулась…
Тётенька Ева Булкина была не в себе, не из себя. Не за собой, не впереди себя. Не над собой, не под собой… Она была сама с собой! Счастливая!