умело пытается скрыть идеологический и культурный медиашум, некогда называвшийся пропагандой.
И если верно, что история повторяется лишь в форме пародии, то придётся признать, что государственные политики нашего времени всё чаще приближаются к образцу той тирании, которую в полной мере испытала на себе Россия.
Разве мы не унаследовали, подобно посмертной насмешке, этот тоталитаризм, прикрывающийся демократией, установившийся повсюду, где царит монополистический капитализм, который ещё недавно был синонимом «Свободного мира»[1]? Современный капитализм переварил старые идеологии. Собрав всю кровь и насилие прошлых конфликтов, он сгущает и замораживает их, чтобы затем по капле отравлять живых существ вызывающим зависимость ядом прибыли.
Так называемая советская империя раскрыла перед нами ложь коммунизма, на самом деле являвшегося капитализмом в бюрократизированном Государстве.
Заговорщическая улыбка Сталина исчезла – остались только усы. Ни один из современных правителей и в подмётки не годится этому нелепому Папаше народов[2], но все они пускаются на невообразимые ужимки и гримасы, пытаясь быть похожими на него в зеркале спектакля. То, с каким восторгом Запад наблюдает за коммерческими и репрессивными успехами коммунистической империи Китая, красноречиво свидетельствует о посмертном торжестве самого известного серийного убийцы в истории.
Прогрессизм, названный на помойном языке прессы гошизмом, возлагал большие надежды на диктатуру пролетариата, которая должна была породить бесклассовое общество. Внезапное осознание того, что это диктатура против народа во имя народа, нанесло удар милосердия пролетарскому сознанию, которое затем было окончательно добито потребительской колонизацией и лживыми идеями всеобщего благополучия. Крах коммунистической идеологии не принёс свободу и не вдохновил на новые боевые свершения рабочее движение. Смятение и отчаяние спровоцировали всеобщее паническое бегство, спад сознательности и всплеск обскурантизма. После провала Движения мая 1968-го чувственный разум уступил место расчётливому уму. Человеческое развитие оказалось подавлено технологическим прогрессом платёжных терминалов. Культ хищничества привлёк на сторону партии смерти популизм газетных хроник, с восторгом и ужасом рассказывающих о самоубийствах во имя мести.
Вероятно, может возникнуть мысль о том, что обжёгшийся на лживых идеях освобождения прогрессизм наконец обратится к подлинному испытанию свобод: это обещание повторяется уже много поколений, ожидая и требуя своего исполнения. Но нет же! Прогрессизм продолжает идти ложным путём. И пока на его глазах ветшает каркас Сталинской империи, в котором вьют гнёзда транснациональные компании, он беспрестанно жалуется и сетует, пытается влиять на нравы, очистить его ото лжи – как будто можно управлять государством и не лгать!
Во главе загнивающей Франции, так долго носившей гордое звание светоча прав и свобод человека, – шайка дельцов и пресмыкающихся рабов, уже достигшая результатов, которые бы оставили в немом восхищении Маэстро террора.
Манипуляция страхом перед вирусом, опасность которого сознательно преувеличивают медиа, позволила добиться результатов, превосходящих самые дерзкие замыслы тирании: спрятавшиеся и запертые в одиноких углах, словно затравленные звери в норах, миллионы людей, которым отказано в эмоциональном общении, нежности, встречах и солидарности. Будущие поколения непременно отметят, что эпидемия наверняка принесла меньше смертей, чем страх, озлобленность, агрессия, доносы, ненависть к себе и другим, внушаемые смертоносной политикой.
Самоизоляция, окаменевшие в новом пуританстве поступки, разделение на тех, кто за и против вакцинации, политический и полицейский надзор, вытесняющий медицинское лечение, – всё это повлекло наихудшие последствия: кризис самосознания, торжество эгоистического расчёта, превращение жаждущей свободы личности в стадного индивидуалиста, гордящегося своим выбором и навязывающего другим избранные им мучения.
Споры независимых личностей и хищников-индивидуалистов долгие годы служили пищей для философских и религиозных измышлений. Но темпы развития индустриального капитализма лишь подчёркивают значимость этих разногласий.
Мифом о Прометее, вырвавшем человека из автократии богов, украсил себя и свой лозунг «Обогащайтесь!» либерализм. И пока в Америке кальвинистское учение распространяло идею о self-made man – этой отвратительной карикатуре на развивающегося Человека, в царской России с её аграрной экономикой и отставанием в индустриализации сохранялась не лишённая романтического духа идея об «одиночном бунте против тирании». Конфликт между буржуазией и рабочим классом был лишь намечен, и жаждущий свободы и независимости человек с завидной смелостью бросал вызов деспотизму монархии. Он восставал ради себя и в защиту угнетаемых крестьян. Произносимая им обвинительная речь затрагивала всех.
Пусть анархизм и сеял вопрос о личности и социальной революции повсюду, особенно глубокие корни он пустил в России. Не вдаваясь в детальный анализ истории Веры Засулич, лишь замечу, что это один из знаков