крыльцо и нажала на розовую кнопку звонка.
С вывески на меня приветливо смотрела красивая девушка с пышными ресницами и аккуратными ровными бровями, а рекламный слоган уверял, что из салона я непременно выйду самой прекрасной и неотразимой. Что ж, было бы неплохо. Перед Новым годом столько работы, что порой и причесаться лишний раз некогда.
Позади тихо скрипнул снег, потом еще раз, словно приближались чьи-то тихие шаги, но когда я обернулась, рядом никого не было. Вокруг тихо и безлюдно. Только из магазина напротив вышел мужчина с двумя большими пакетами, поежился и побрел к машине. Все остальные в такую погоду предпочитали отсиживаться с кружечкой ароматного чая в руках перед телевизором.
Взгляд почему-то зацепился за серебристую ель, раскинувшую мохнатые лапы посреди заснеженного газона. Обычная ель, обычные сугробы, только тень возле нее показалась мне гуще, чем под соседними деревьями.
Позади меня распахнулась дверь:
– Добро пожаловать!
Тут же потеряв интерес и елке, и теням, я поздоровалась и устремилась внутрь царства красоты. Там вкусно пахло дорогими средствами для волос и кофе. В креслах напротив высоких зеркал сидели расслабленные клиентки, над которыми колдовали мастерицы. Уютно, светло, радостно.
Приветливая девушка-администратор дождалась, пока разденусь, и проводила до кабинета, где меня уже поджидали.
– Привет! Опаздываешь. – Настя встретила дружеским ворчанием. – Ресницы сами себя не нарастят…
– Извини, Настюш. Непогода, пробки, – я ловко заскочила на кушетку, улеглась, сложила руки на животе и приготовилась к ритуалу красоты.
Все началось как обычно. Я закрыла глаза, расслабилась, а Настя колдовала надо мной, развлекая разговорами. Играла тихая спокойная музыка, на улице кружил снег, и я сама не заметила, как задремала.
Спустя некоторое время сквозь сон донесся скрип двери, Настя прекратила свою работу и убрала от меня руки. Я вздохнула, досадуя на то, что нас прервали, и улеглась поудобнее. Наверное, это администратор что-то забыла и хочет уточнить у Анастасии, это ненадолго.
Однако время шло, а так ничего и не прозвучало.
– Насть, все в порядке? – спросила я, тревожно вслушиваясь. В ответ ни звука, только холодно стало, будто кто-то настежь распахнул форточку. – Настя?
– Я за нее, – надо мной раздался скрипучий мужской голос.
От удивления я дернулась и распахнула глаза, за что тут же поплатилась. Защипало, закололо так сильно, что градом полились слезы. Тогда я попыталась вскочить, но не смогла даже пошевелиться – поперек тела натянулись плотные ленты, удерживавшие меня на месте.
Я словно оказалась на операционном столе: обездвиженная, беспомощная и перепуганная. И сколько бы ни пыталась кричать, с губ не слетало ни звука.
Моей шеи коснулись холодные шершавые пальцы. Они прошлись вниз до яремной впадины, задержались там лишь на долю секунды, а потом метнулись вверх, сдавили виски… И в тот же миг подступила мгла. Она пахла влажным мхом, лесом, летним дождем, обволакивала фантомными щупальцами, проникала внутрь, настойчиво тянула за собой.
Я не понимала, что происходит, но изо всех сил пыталась бороться.
Нельзя поддаваться, нельзя идти за ней, нельзя…
Надо открыть глаза, позвать на помощь…
Тело дернулось, как во сне, когда внезапно спотыкаешься и падаешь. Только в этот раз я не проснулась, а продолжила падение. Вниз, с огромной высоты, все быстрее и быстрее, пока с головой не ушла в темноту.
***
Первое, что бросилось в глаза, когда я очнулась – пыльные банки с соленьями. Огурцы, помидоры, грибы, что-то похожее на человеческие пальцы… А нет, показалось, тоже огурцы.
Я осторожно пошевелилась и попробовала сесть, но не тут-то было – руки связаны за спиной, ноги тоже перетянуты грубыми веревками. В висках отчаянно шумело, горло царапала нестерпимая жажда, да еще рот замотан грубой, вонявшей кислым молоком тряпкой. Убила бы за глоток воды.
После долгих и упорных стараний мне все-таки удалось немного приподняться. Сквозь крохотное мутное окошко под самым потолком едва пробивался солнечный свет, позволяя хоть немного осмотреться по сторонам.
Закуток, в котором я оказалась, больше всего походил на погреб старого дома где-нибудь в глубоком захолустье. Низкие глинистые стены, вместо пола – старые доски, брошенные прямо на землю, грубо тёсаные стеллажи с плотными рядами заготовок, ящики с картошкой и вязанки лука, куски вяленого мяса, развешенные на ржавых гвоздях.
Страшно. Надо как-то выбираться отсюда.
Извиваясь, словно змея, я пыталась высвободить руки из пут, ну или хотя бы вывести их из-за спины вперед, но веревки были затянуты слишком крепко, и мне никак не удавалось их ослабить. Я билась изо всех сил, стараясь не поддаваться панике и отчаянию, но в конце концов осознала тщетность попыток и сдалась.
– Спасите! – беспомощно промычала. В ответ – тишина. – Помогите! – снова промычала и осеклась, уловив тихие звуки