ef="#n_2" type="note">[2]: «Идея оккультных Учителей впервые стала популярна на Западе благодаря Теософскому обществу. Это было эффектное упрощение известной с незапамятных времен как на Востоке, так и на Западе традиции “ищущего духа”, который вопрошает: “Учитель, что мне сделать, чтобы наследовать жизнь вечную?” Короче говоря, Учителя – это не что иное, как продукт принятия желаемого за действительное».
Безусловно, такая отповедь звучит резонно. Но она не учитывает, что традиция – нечто значительно большее, чем история «ищущего духа», желающего быть спасенным. Речь идёт о специфической и весьма распространенной доктрине, которая существует на протяжении многих веков и во многих странах. А современная мифологическая наука склоняется к тому, что если «легенда» распространена настолько широко (как, например, легенда о Всемирном потопе), то, очевидно, она опирается на какую-то реальную основу.
Конечно, с позиции общепринятого здравого смысла вся эта идея вообще абсурдна. Наиболее высоким интеллектом на нашей планете наделены человеческие существа; среди них есть те или иные учителя, священники, философы, чей интеллект превосходит интеллект «толпы» настолько, насколько разум среднего человека выше разума шимпанзе или морской свинки. Высшее знание, которым обладает человечество, содержится в работах и высказываниях этих философов и учителей. Воздействие их идей на цивилизацию рассматривает такая книга как «Приключение идей» Уайтхеда[3]; всю историю цивилизации автор объясняет, и весьма последовательно, в терминах идей. Так что понятие «скрытых учителей» оказывается излишним. Хуже того, оно представляется недоказуемым. Понятно, что всем нам нравится верить в существование сверхчеловеческих разумов, поскольку эта вера дает утешительное чувство смысла и цели. Мы можем распознать этот элемент принятия желаемого за действительное в творчестве такого поэта, как Йейтс. Будучи молодым человеком, он находил реальный мир – викторианский Лондон – грубым и невыносимым и потому настаивал на существовании фей. Йейтс приводит строки Шелли о древнем старце, еврее-каббалисте – ему несколько сотен лет и живет он «в морском гроте посреди Демонези»; он
Достиг власти и знаний
О сильных и тайных предметах и мыслях,
Которые прочих людей страшат и им неизвестны…
Далее Йейтс признается, что его самого влекло к теософам, потому что они настаивали на реальности старого еврея и ему подобных.
Если подобная тенденциозность столь очевидна, то можно ли защищать существование скрытых учителей, утверждать, что «в некоем недоступном центре, возможно, в горах Средней Азии… есть сообщество людей, обладающих исключительным могуществом», и эти люди – «тайные правители мира»? А ведь в этом, фактически, и состоит центральный тезис книги Эрнста Скотта, и он аргументируется с разумностью и убедительностью, не оставляющими сомнений в том, что ее автор – изучавший так называемые «оккультные науки» на протяжении всей своей жизни – прекрасно осведомлен обо всех очевидных возражениях его тезису. Эрнст Скотт приводит аргументы в пользу тайной традиции не потому, что верит в ее существование, – он считает, что есть убедительные доказательства ее существования.
Сразу должен сказать, что мой личный взгляд на предмет нейтрален. Я нахожу книгу увлекательной, ее эрудиция впечатляет. В своей собственной книге «Тайны»[4] я придерживался такой точки зрения, что нельзя низводить алхимию до грубой формы химии, но следует понимать ее как попытку выразить определенные законы Вселенной, неизвестные современной науке. Однако, оставаясь открытым по отношению к «тайной традиции», я ни в коем случае не убежден, что она была сохранена иерархией «учителей».
Коль скоро я допускаю возможность существования таких «учителей», это ставит меня в один ряд с теософами, уфологами и разными другими современными «культами абсурдов». А потому считаю уместным объяснить, как я могу допустить такое, оставаясь при этом человеком рациональным.
Во вступлении к своей книге «Оккультное»[5] я рассматривал теорию доктора Дэвида Фостера, кибернетика, автора книги «Разумная Вселенная»[6]. Доктор Фостер заявляет, что не может принять до конца дарвинистский взгляд на эволюцию, согласно которому живые существа формируются исключительно под воздействием физических условий. В качестве примера он приводит пластиковые карточки, которыми пользуются домохозяйки для программирования стиральных машин. В желуде, пишет он, заложена сходная программа, чтобы из него мог вырасти дуб. И ему, кибернетику, трудно понять, как это сложное программирование получилось в результате «естественного отбора». В кибернетике синий свет можно использовать как программу для красного, поскольку он обладает более высокой энергией, но красный свет не может программировать синий. Точно также разум часового мастера должен быть сложнее любых часов, которые ему принесут в починку; равно как и пальцы его должны быть достаточно чуткими, чтобы иметь дело с часовыми механизмами. Если умственные способности мастера проще, чем механизмы часов, то его вмешательство, скорее всего,