ровенном топике, состоявшем из клочка материи сантиметров в двадцать и двух почти незаметных шнурочков, которые худо-бедно поддерживали этот жалкий лоскут.
Взгляд его лениво соскользнул со стройного силуэта и уперся в солидную дверь Академии права. Он знал, что из стен этого престижного заведения вот-вот выйдет Женя Крестовская, за которой поручил ему следить ее крутой папа. Китаец потянулся, поправил на носу солнцезащитные очки и снова сосредоточился на двери.
Наблюдать за входом мешали толпившиеся у дверей студенты обоих полов, выходившие на улицу покурить и просто пообщаться с коллегами по альма-матер. Совсем еще юные, они обсуждали какие-то проблемы, кивали знакомым, проходящим по улице, пользовались мобильниками.
Академия была расположена в самом центре Тарасова, почти напротив оперного театра, на оживленной магистрали, по которой то и дело проносились классические седаны и юркие минивэны, крутые джипы и легкие грузовички.
Китаец уже третий день «пас» Евгению. Вернее, вторую половину дня, когда заканчивались занятия в академии и у его подопечной начиналось свободное время. Именно то, чем занимается его дочь в свободное от учебы время, больше всего интересовало Олега Васильевича Крестовского – Жениного отца. Когда он два дня назад явился в контору Китайца – небольшой одноэтажный домик на улице Кутякова, – Танин грешным делом подумал, что тот хочет установить слежку за своей молодой женой, и собрался культурно выставить его за дверь. За такие «оленьи» дела Китаец обычно не брался, если на то не было особенно веских причин, не считая нужным мотивировать отказ несостоявшимся клиентам.
Вообще Китаец частенько в своих поступках и желаниях полагался на интуицию, оперируя понятиями «нравится» – «не нравится». Иной раз он даже себе не пытался объяснить, почему делает то или это. В случае с Крестовским он ошибся, что случалось с ним крайне редко. Олега Васильевича волновала судьба дочери, которую он воспитывал один – его жена два года назад погибла в автокатастрофе. Он попросил Танина понаблюдать за Евгенией несколько дней, чтобы выяснить, не связалась ли она с «нехорошими» компаниями или какими-нибудь темными личностями, которые могли бы сбить его Женю с пути истинного. Объяснил он свою просьбу тем, что в город он с дочерью приехал всего несколько месяцев назад, после того, как его назначили управляющим крупного тарасовского завода. Работы было по горло, и времени даже на элементарное общение с Женей практически не оставалось.
Когда же он назвал сумму гонорара, которую готов был выложить Китайцу за работу, Танин почти сразу же согласился.
Китаец сделал несколько глотков минералки из пластиковой бутылки, завернул пробку и бросил бутылку на соседнее сиденье. Выдвинув из панели приборного щитка пепельницу, достал пачку «Винстона», сунул в рот сигарету и прикурил от старенькой «Зиппо». Он докурил сигарету почти до половины, когда в дверях академии появилась Женя. Стройная, среднего роста, в коротком платье цвета фреск, которое замечательно оттеняло ее покрытую первым золотистым загаром кожу. Она кивнула двум подружкам, смешно тряхнув «мокрыми» светло-русыми волосами, несколько прядей которых падали на ее наивное, почти детское лицо, и они втроем зашагали вверх по улице к центру.
Дорога, на которой стоял «Массо» Китайца, была с односторонним движением, поэтому, без спешки покинув джип, он захлопнул дверку и, не теряя из вида Жениного платья, пошел следом по другой стороне улицы. Было жарко, и даже набежавшие редкие облачка не уменьшали зноя. Только слабый ветерок, испуганно шныряющий вдоль фасадов домов, приносил минутное облегчение.
Женя с подругами подошла к перекрестку и, оживленно что-то с ними обсуждая, ступила на проезжую часть. В это время из стоявшего неподалеку огромного черного джипа «Тойота», сверкавшего на солнце полированными округлыми боками, медленно, как бы нехотя, вывалились два субъекта и направились наперерез девушкам. Одеты эти коротко стриженные субъекты были в джинсы и цветные майки без рукавов, на которых красовались огромные номера «семьдесят пять» и «семьдесят семь». Других различий между ними, можно сказать, не было. Одинакового роста – немного выше среднего, – спортивные фигуры и даже, насколько можно было судить с такого расстояния, одинаковое туповатое выражение на лицах. Они старательно делали вид, что никуда не торопятся и ничем особенно не интересуются, хотя наметанный глаз Китайца сразу определил, что они что-то задумали. Почуяв неладное, он прибавил шаг.
Ярко-желтая бочка с квасом и толпящийся возле нее народ частично загораживали обзор, и Китайцу пришлось сделать небольшой обходной маневр, чтобы не терять Евгению из вида. Танин увидел, как она шагнула на тротуар, и в этот момент парни в майках схватили ее и, зажав ей рот, быстро поволокли к черному джипу.
«Черт возьми! Да это же похищение!» Китаец бросился через дорогу, наперерез транспорту, двигавшемуся, как назло, сплошным потоком. Его легкая фигура в светлом костюме металась по проезжей части, рискуя ежесекундно оказаться под колесами авто. Зеленая «стодесятка», противно завизжав тормозами, остановилась буквально в нескольких сантиметрах от него. Оттолкнувшись руками от ее капота, Танин едва не угодил под троллейбус, двигавшийся во