льга Сергевна, исполнительный директор издательства
Предисловия к первому тому
Предисловие психиатра
Эта книга – удивительный образец творчества человека «с диагнозом». Книга, которая сперва представляется хаосом и нагромождением словесных конструкций, при более внимательном рассмотрении обнаруживает поразительную внутреннюю логику, весьма вычурную, но в то же время стройную. Не вызывает сомнений эрудированность автора, дающего регулярные отсылки к известным личностям и событиям. Фантазия, которая создает этот текст, кажется совершенно безграничной и безумной. Я надеюсь, что книга найдет своего читателя, который сможет найти в ней что-то ценное персонально для себя.
Предисловие психолога (1)
Эта книга претендует на безумие. Безумие, безумие, безумие. Как будто бы безумие может быть чем-то, может быть названо, указано и выражено. Нет, конечно, нет: она, книга, имеет такое же отношение к безумию, как «Доктор Фаустус» или, скажем, «Бойцовский клуб». То есть ровным счетом никакого. Так, рядом постоять, заглянуть в замочную скважину (тем самым уже отсутствующим глазом), протянуть руку, затянутую в перчатку, но не суметь коснуться.
Как говорить о том, чего нет? Кто-то рассказывает притчи. Кто-то ищет метафоры. Кто-то вообще отказывается от языка и выбирает изображения или звуки. Можно говорить о чем-то, что не является тем, что ты тщишься описать. Эта книга выбирает наметить точки сопряжения с чем-то, что ощущается более существующим, чем объект (субъект?) описания. Игры разума. Концептуальная престидижитация. Попытка сотворить чудо с помощью зеркал с потускневшей амальгамой. Длинные, витиеватые редкоупотребимые слова. Только слова.
Эта книга пытается примерить безумие и померится им со всем миром. Кто более отцу-безумию ценен? Дон Хуан или Донателло? Города или мосты? Афина или афедрон? Корабли или паровозы? Бросьте, линейки разномастны, сравнения произвольны, в палате мер и весов лихорадочно готовят место для… Эталон не определен.
Это безумие претендует на книгу. Помилуйте, книга – это что-то цельное и связное, поселившееся под одним переплетом не с бухты-барахты, а по каким-то веским причинам. Веским, взвешенным и сочтенным.
Из этой книги вы не узнаете, как соотносятся бытие и безумие. Персонажи вымышленны, ни одно совпадение не является умышленным, умысел наличествует исключительно в несовпадениях. Точнее было бы говорить о том, как все эти персонажи вылезают из небытия в бытие, застревая в безумии. Страшный, мучительный процесс.
Канва только прикидывается несвязной, параллельные линии пересекаются в бесконечности, и случайности неслучайны, совсем как у Тьюринга. Мне хочется забрать у автора самовольно напяленный колпак с колокольцами и потом уже в уединении улыбнуться, написав пост в «Фейсбуке» про детей, надевших родительскую одежду. Но нет, этот колпак и не мой тоже, я не знаю, как он вообще оказался в том пыльном чулане, в который сваливают продырявленные истины и покосившиеся смыслы.
Эта книга, ну или это безумие порождает дурную бесконечность (как, собственно, и само бытие), запутывается сама (или само) в зеркальных иллюзорных коридорах, питается многократными отражениями. Как бесконечен сам текст, так и бесконечно его чтение. Не читайте это предисловие, не читайте саму книгу, никогда, слышите, никогда не читайте тексты, в заглавиях которых содержатся слово «бытие» и слово «безумие».
Предисловие психолога (2)
Так случилось, что я стала свидетелем рождения этой книги. Книги, в которую хочется влезть с головой не для чтения, а для дописывания, поддакивания и конфронтации. Остается напоминать себе, что свидетель – это тот, кто сопровождает важное событие своим вниманием, а не деятельным участием.
И тем не менее эта книга безумно важна для меня, поскольку не просто поддерживает некоторые мои идеи, но и доставляет удовольствие от взаимодействия с нею.
Итак, я свидетельствую.
Я не специалист по теории постмодерна, я всего лишь продвинутый пользователь. Читая эту книгу, я размышляю о том, как было бы здорово разместить текст на карточках. Читая эту книгу, я думаю, что идеальный текст, заслуживающий называться постмодернистским, – чистый лист. И с этой точки зрения эта книга, конечно, не дотягивает. Читая эту книгу, я размышляю о том, что иногда работа автора ничтожна по сравнению с работой читателя. Читая эту книгу, я размышляю о том, что я плохой и невнимательный читатель, мне тяжело и лениво проверять все смутные подозрения и сверяться со всеми, отнюдь не смутными ссылками.
Но я знаю, что где-то существуют вполне себе высококвалифицированные читатели не ямбов, так постмодерна.
Эта книга одновременно рабочий инструмент и результат работы, способ выражения невыразимого и генератор новых смыслов, практика получения социальной поддержки и практика