УЭЛЛС читает «Таймс, так что верхняя его половина скрыта).
УЭЛЛС (опускает газету). Прошу прощения. Вы знаете, когда мы приезжаем?
ДАНН. Вот тут возникает интересный вопрос.
УЭЛЛС. Вопрос тут возникает о времени нашего прибытия.
ДАНН. Можно заподозрить, во всяком случае, с первого взгляда, что в какой-то момент будущего.
УЭЛЛС. Что ж, к сожалению, отмечаю, что эту информацию содержательной не назовешь. На поезде в прошлое не ездят, даже в Англии. Я просто надеялся на более конкретный ответ.
ДАНН. Интересный вопрос в том, как мы получаем информацию о будущем?
УЭЛЛС. Мы можем выдвинуть обоснованное предположение, основанное на наших воспоминаниях прошлого и наблюдениях настоящего, но нет никакой возможности получить точную информацию о будущем, потому что оно еще не произошло. Если только у вас не завтрашняя газета.
ДАНН. Тем не менее, в каком-то смысле есть способ это сделать.
УЭЛЛС. Сделать что?
ДАНН. Прочитать завтрашнюю газету, образно говоря. Наблюдать события до того, как они произойдут.
УЭЛЛС. Да как мы сможем наблюдать события до того, как они произойдут?
ДАНН. В наших снах.
УЭЛЛС. Я так не думаю. (Возвращается к чтению газеты).
ДАНН. Да. Я лично провел серию экспериментов, достаточно убедительно показывающих, что источник сна в настоящем зачастую событие будущего. Это форма нелокальной осведомленности.
УЭЛЛС (не опуская газету). Чушь какая-то.
ДАНН. Простите?
УЭЛЛС (опускает газету). Нелокальная осведомленность – большая куча дерьма.
ДАНН. На самом деле, нет. Время и пространство, и теперь у нас есть убедительная причина в это верить, что-то вроде прекрасной, крепко связанной паутины. Отделенность, строго говоря, иллюзия. Каждый фрагмент пространства-времени содержит информацию о любом другом фрагменте. Мы говорим о лабиринте многомерных миров, о бесконечном обратном движении, о зеркалах, отражающих зеркала, а может, даже о кольце Мебиуса, у которого нет ни начала, ни конца, оно просто переходит само в себя.
УЭЛЛС. Я ни о чем таком не говорю. Я просто надеюсь узнать, когда поезд прибывает на вокзал.
ДАНН. Позвольте привести пример.
УЭЛЛС. Не нужны мне никакие примеры.
ДАНН. Опишите красный.
УЭЛЛС. Красный?
ДАНН. Красный цвет. Опишите его.
УЭЛЛС. Красный – цвет крови. Или некоторых яблок. Или купе поезда, в котором произошло жестокое убийство, потому что один из пассажиров не переставал нести безумную чушь, тогда как добропорядочные люди пытались читать газету. Сегодняшнюю. Не завтрашнюю.
ДАНН. Не перечисляйте то, что красное. Представьте себе, что вам необходимо описать красный цвет слепцу. Как вы это сделаете?
УЭЛЛС. Как я опишу красный цвет слепцу?
ДАНН. И я об этом.
УЭЛЛС. Вы об этом? О чем? Я не вижу смысла в этой дискуссии.
ДАНН. Что за феномен – образ памяти? Не упускайте из виду, что видимость – это не то, что на самом деле. Видимость – это эффект, который ассоциируется с сигналами в мозгу. Представьте себя в комнате, Которую помните. Вечер. Перед вами стоит чашка в черно-белую клетку, которая, в свою очередь, вызывает в памяти клеенку в черно-белую клетку.
УЭЛЛС. О чем вы, черт побери, говорите?
ДАНН. Через минуту все станет ясно. Два поезда движутся в противоположных направлениях по параллельным путям.
УЭЛЛС. Боже мой.
ДАНН. Нет, подождите. Два поезда движутся в противоположных направлениях по одному пути. Нет, это неправильно. (Внезапно поднимает голову). Вы слышали?
УЭЛЛС. Я изо всех сил старался не обращать внимание.
ДАНН. Прислушайтесь.
УЭЛЛС. Ничего не слышу. Кроме стука колес. А что такое? Мы переехали корову? Как я завидую корове.
ДАНН. Кто-то смеялся, то ли демон, то ли недочеловек.
УЭЛЛС. Смеялся Бог, слушая этот разговор.
ДАНН. Я вспоминаю сон, который видел прошлой ночью. Что-то должно было… Что именно, не помню… Но что-то странное должно было случиться.
УЭЛЛС. Как я понимаю, этот корабль уже уплыл под всеми парусами.
ДАНН. В таком исследовании негативное отношение не помогает, знаете ли. Исследователь должен напоминать себе не бояться странного, потому что странное, с которым мы иногда сталкиваемся, выражает собой, казалось бы, несвязанные элементы, но их непосредственное наложение друг на друга…
УЭЛЛС. Я не слушаю.
ДАНН. Но их непосредственное наложение друг на друга предполагает существование истины, которая иначе не представлялась бы возможной. Возможно начать с чашки, закончить форелью, а по ходу нарисовать, пусть это кажется невероятным, тайное лицо Бога.
УЭЛЛС. Что именно вы пили?
ДАНН. Я не пью.
УЭЛЛС.