будет внимательно следить за собой, чтобы не натворить дел. Придется контролировать себя. Если случившееся связано с вашим проклятым турниром, Гражданская Стража с этим разберется.
Я посмотрел ему в глаза. И не понял, какого они цвета, хотя знал, что они должны быть… карими? Я по-прежнему испытывал опустошенность, однако Релвей разглядел что-то за пустотой. И это что-то его сильно нервировало.
Он знал, что у злого Гаррета не следует вставать на дороге. Я раскочегариваюсь не сразу, но потом…
– Не делайте ничего такого, что поставит вас по другую сторону закона, Гаррет.
Я вырос в Танфере. До недавних пор правосудие здесь являло собой кустарное производство. Ты творил его сам. Старые привычки не уйдут лишь потому, что какой-то мечтатель желал, чтобы я соответствовал его идеалам.
Но я не стал с ним спорить.
Вскоре появился громадный стражник – из тех, что поймали Престона Уомбла. Пленника он тащил за собой. Громила остановился перед камерой Релвея.
– Готов, босс, – сообщил он. – Что нужно?
Уомбл посмотрел на меня и побледнел.
Я не осознавал этого, однако вторая стадия постепенно набирала ход.
– Отведи мистера Гаррета домой, – приказал Релвей. – Я хочу, чтобы вы оба держались рядом с ним. Ты меня понял, Уомбл?
– Да, сэр, я понял, начальник, да, конечно. В течение какого времени мне следовать этим инструкциям, сэр? Какова будет моя функция?
Очевидно, Уомбл принадлежал к тем людям, которые продвигаются очень далеко крошечными шажками.
– Мы скажем, когда закончим. Твоя задача – присматривать за Гарретом. Делать все, чтобы он был здоров и счастлив. А также выполнять приказы Мишени.
– Да, сэр, начальник. Я прекрасно вас понял, сэр.
– Тогда шевелись. Гаррет, я жду, что вы будете себя контролировать. Надеюсь вскоре увидеть вас с отчетом. Мне нужно заниматься местными делами.
И на этом мы расстались, немного скомкано из-за моего состояния.
14
Я не стал интересоваться у Мишени, откуда взялась его кличка. Я сам побывал на войне и предполагал, что причиной тому были его габариты и склонность притягивать вражеский огонь. Этому парню определенно не нравилось его прозвище, но перечить начальству он не хотел.
Мишень отвел нас к выходу, через который я попал в Аль-Хар, бормоча себе под нос что-то насчет чертовой бабы, которая слишком медленно шевелилась и которой следовало прекратить играть в свои чертовы игры с чертовым придурком Мерримэном…
Я почувствовал запах лошадей прежде, чем услышал или увидел приближающихся монстров, с их пылающими злобой глазами и клыками, как у матушки всех соплезубых тугров… У меня серьезная проблема с лошадьми. Точнее, у лошадей – со мной. Я готов жить и дать жить другим, а они готовы сделать все возможное, чтобы моя жизнь закончилась как можно скорее. Лишь тогда они оставят прошлое в покое, чтобы жить и дать лежать в могиле другим.
Эти клячи были еще ничего. Из их ноздрей не валил дым. После единственной волны презрения зверюги решили меня игнорировать.
Мои