Е. К. Зелинская

Балканский Декамерон


Скачать книгу

– да хоть и новелла, – кто сейчас пишет новеллы, кто вообще помнит, что это такое. Я называю коротко и осторожно: текст.

      – Пиши! – кричит Рюлова, – Рожай! Уже головка лезет. Не заталкивать же ребенка обратно. Не думай, что с этим делать. Родится – дадим имя.

      Она притаскивает и ставит на столик передо мной букет: мята, две палочки розмарина, лаванда. Я люблю запах трав. У меня уже есть один такой букет, золотые высохшие травы – он привез мне его со Златибора.

      Рюлова варит цукаты из груш. Пряный запах ползет из кухни и дразнит.

      – Рюлова! – зову я, – иди сюда, я прочту тебе готовый кусок.

      Танина кухня похожа на поле боя, которое покинули даже мародеры. Заставленные столы, дрожащие дверцы шкапчиков, открой – и на тебя вывалится старое полотенце или пустая жестянка, полочки с китайскими болванчиками и сувенирными тарелочками из Мадрида с так и не снятой полиэтиленовой пленкой. Рюлова волочет на плиту огромную кастрюлю с прозрачным сахарным сиропом, в котором плавают мелко нарезанные груши.

      – Надо же с ними что-то делать. С грушами…

      На столе лежат розовые помидоры и две жиденькие веточки базилика. Если осилим, то сделаем салат. Если нет – достанем из холодильника желтый арбуз и будем пить вино на веранде.

      – Я прочту. Ты не волнуйся. – Рюлова отбивает мои попытки забрать у нее тяжелую кастрюлю. – Только ты сначала вычитай мою статью.

      – Я же ничего в твоей недвижке не понимаю.

      – Не, ты только запятые. И так, вообще, типа человеческой логики.

      Запятые – это мы завсегда, с нашим удовольствием.

      – Прямо сейчас?

      – Давай сейчас, а то у меня дедлайн уже три дня как кончился.

      Рыбакова у нас умная, Рюлова чувствительная, а я романтичная. Рыбакова зарабатывает экономическими обзорами, Рюлова – специалист по жилищному рынку. А я пишу путеводители. Дедлайн, деньги, звонки, комментарии, эксперты – страдания с больной головой.

      А еще Рюлова придумывает сценарии. А Таня пишет о Сербии. А я сочиняю текст.

      Иногда все это переплетается вместе, да так, что не найти кончика нитки, чтобы дернуть за него и распутать клубок.

      Обмотавшись цветастым цыганским платком как юбкой, Рюлова варит цукаты, – лишь бы не работать.

      Она не может себя заставить и ждет, когда я приеду, чтобы, быстро пошарив по холодильнику, засунуть в рот кусок сыра и встать над ней в позу начальника.

      – Рюлова! Где интервью, о каком-то там чертовом поселке? – и Рюлова дрожащими пальцами начнет выстукивать по клавишам пионерские клише про лучший вид из окна загородного дома. Орать в телефон бодрым матом, словно она снова сидит в редакции на пятнадцатом этаже грязно-серого небоскреба, где на входе в кабинет главного редактора стоит медведь с подносом, где прижатый к стене стол, заваленный бумагами, пластиковыми стаканчиками с черным кофейным ободком и веселые коллеги, которых еще не разбросало по разным сторонам и странам.

      – Я