на надеялась, что потрескивание в трубке вызвано помехами на линии, а не завыванием пурги в занесенной снегом Швейцарии.
– Пожалуйста, Финн, только не сегодня. Черт! – Она пробиралась сквозь гудящий рой увешанных драгоценностями женщин и одетых в смокинги мужчин, представлявших деловую и финансовую элиту города. Спеша к выходу, Ева не сводила взгляда с высоких дубовых дверей самого престижного зала приемов Лондона. – Финн, подожди минуту.
Стены и потолок просторного помещения украшали шестиметровые баннеры с гирляндами хрустальных сердец – эмблемами фонда борьбы с раком груди, который поддерживали Ева и Финн. Раз в год брат и сестра в память о матери устраивали благотворительный бал для сбора пожертвований. В нынешнем году обстоятельства впервые разлучили их, и это приводило Еву в отчаяние.
Она толкнула ладонями тяжелые двери и вышла в вестибюль Королевского центра конференций.
– Теперь слушаю. Где ты?
– Прости, сестренка, мне очень жаль. В Швейцарии все аэропорты закрыты. Я обещал заплатить полмиллиона пилоту частного самолета, но ему не дают разрешения на взлет.
Ева закрыла глаза от пронзившей висок боли:
– О господи.
– Ты не растеряешься, я знаю.
Заметив кушетку в маленьком алькове, Ева без сил опустилась на нее:
– Финн, они ждут нас обоих. Я не смогу… – Она осеклась на полуслове и глубоко вздохнула. Конечно, сможет, хотя перспектива выступить с речью перед сотнями людей, втайне надеющихся, что «Дива» опозорится, ей совсем не нравилась. Оказавшись порознь в этот день, они словно бы предавали память матери. Однако меньше всего ей хотелось огорчить Финна или внушить ему чувство вины. – Ладно, не беспокойся. Я справлюсь.
– Уверен, – сказал он с некоторым сомнением в голосе. – В конце концов, тебе же удалось произвести впечатление на Пруденс Вест, будущую герцогиню Уилтширскую. Поздравляю, кстати.
Ева потерла виски, стараясь унять боль и переключиться на новую тему.
– Спасибо, Финни. Пруденс без ума от моих платьев.
– Неудивительно. Любой, у кого есть хоть капля вкуса, сразу увидит звездный почерк. Свадьба в Вестминстерском аббатстве? – Он сделал паузу и продолжил с восхищением: – Моя маленькая сестричка выходит на королевский уровень. Я горжусь тобой.
Ева улыбнулась и подумала, как соскучилась по нему. Финн был единственным здравомыслящим членом их семьи. Точнее, он мыслил настолько здраво, насколько это доступно профессиональному автогонщику.
Она облокотилась о прохладную стену:
– Спасибо, что веришь в меня. Надеюсь, в аббатстве соберется целая толпа аристократок, чтобы оценить мой дизайн. Потом я с удовольствием сяду придумывать модели, которые удовлетворят и их фантазии. Но когда еще придет это время… Отец тоже здесь – крутится среди стаи бывших жен, готовых убить друг друга. Честно, Финн, он даст сто очков Генриху Восьмому. По-моему, он уже пьян и выглядит полным дураком. Почему отец не может вести себя прилично хотя бы в этот день?
– Выше нос и не обращай внимания.
– Тебе легко говорить, – пожаловалась Ева и вздрогнула от неприятного предчувствия. – Я столько сил положила, чтобы добиться успеха, но, если сегодня что-то пойдет не так, мое лицо украсит страницы желтой прессы по всей стране.
– Послушай… – Финн перевел дыхание, и ее нервы натянулись до предела: дело плохо, если даже невозмутимый брат обеспокоен. – Я действительно переживаю, ведь этот день так много значит для тебя. Я отправил тебе…
Мимо прошла группа гостей, Ева отвернулась к стене. Перед глазами оказалась фреска с сюжетом Благовещения, которую она восприняла как хороший знак. Отправил – что?
– Он не будет навязываться, но поможет, если понадобиться.
«Мне не нужна помощь, за которую потом приходится дорого платить. Нет, спасибо».
Постойте-ка… Он? Сердце больно сжалось в груди.
– Кто он? Тебя не слышно.
– Я… попросил Витале… заменить меня.
Ангел на фреске перед глазами Евы мгновенно превратился в Люцифера с рогами и копытами.
– Данте? Никогда… Отзови его.
– Что значит – отзови? – с мрачным смешком спросил Финн. – Несмотря на скандальную репутацию, он не цепной пес, Ева.
– Как бы не так, – прошептала она, задыхаясь. Гормоны будто взбесились. – Грубый, надменный… зверь.
– Эй, он славный парень и ни разу не подвел меня. Данте не добился бы мирового признания, если бы мурлыкал как кот. Ты совсем не знаешь его.
Ева знала достаточно, но не собиралась делиться с Финном: зачем ей лишние вопросы. Она сделала несколько глубоких вдохов. Грудь вздымалась, рискуя выпасть из глубокого декольте шелкового платья цвета вишни. Ева прижала ладонь к животу, надеясь унять боль, но пальцы дрожали, а желудок крутило, как барабан стиральной машины на полных оборотах.
– Я думала, он в Сингапуре, обустраивает очередной дорогущий универмаг, как будто не хватает тех,