знакомятся с новым другом, который время от времени будет менять имя.
Вечерело. С влажной земли поднимались запахи прели и страха. Дремучий лес готовился отойти ко сну. Ветер, монотонно раскачивая верхушки деревьев, пел ему колыбельную. Когда в просветах появилась звезда, а небо стало чёрным, всё живое внизу замерло в тревожном сне.
– Вы как там оказались?! – бабуля АЯ деревянной ложкой зачерпнула внучку с собакой. – Ночью выпь будит хищников: сов и змей. – А если бы я потеряла очки, не дай бог? – она поднесла ложку к лицу и строго посмотрела на малышей.
– Но, бабушка! Мы заслушались тебя и не заметили, как там очутились, – Лёка покаянно опустила голову и украдкой подмигнула Звонарю.
– Да, это вышло случайно, – весело пролаял «вест» *.
– Ну-ну.
Старушка подозрительно окинула их взглядом и распорядилась: – Мыть руки! Ужин на столе. После отправляйтесь спать. Я проверю, где вы окажетесь, – таинственно добавила и вернулась к своим делам.
– Давай спать вместе.
Умный «шотландец» носом пододвинул шарик корма к руке хозяйки. Подумал и подтолкнул ещё два.
– Спасибо! Лёка погладила малыша по кудрявой голове. – Давай. Главное – «провалиться» одновременно.
Так они и сделали. В их сне была зима, узкие улочки, заставленные разноцветными засахаренными коробками домов, и фонарик-указка. Снега выпало так много, что Звонарь, гоняясь за лучом света, вскочил на одну из крыш. Снежный покров под ним провалился, и нос к носу «хайленд» столкнулся с огромной Бурой Крысой.
При свете дня пёс мечтал о подобной встрече. Представлял, как вцепится в её шею, как крыса запросит пощады, превращаясь в игрушку «мышь заводная». На мгновение его отвлёк непереносимый скрежет: «Это мой дом… Уходиии!»
Однако прозвучавшая угроза возродила боевой дух терьера. Но было поздно. Зверюга почувствовала замешательство и набросилась первая.
Девочка не поспевала за лучом. Она услышала визг Звонаря и проснулась. На коврике у кровати безмятежно спал дружок. Его нос был заклеен пластырем, а в воздухе плавали запахи спирта и валерианы.
Подошла АЯ и обняла Лёку.
– Пришлось сделать Звонарю укол.
Девочка плакала, вытирая пододеяльником слёзы.
– Бабуля, как можно избежать страшное?
– Никак. Просто иди за своей Звездой, и страшное начнёт уступать тебе дорогу.
Бабушка тепло улыбнулась.
Внучка хотела узнать про свою Звезду, но АЯи уже не было рядом.
Через панорамное окно в комнату заглянуло солнце. Поздороваться и подарить день жильцам на Тенистой улице. В зоне кухни у плиты стояла дама в платье из тёплого хлопка, с подъюбником и белым кружевным воротником. Она ловко орудовала ложкой с длинным черенком, помешивая варево в тазу. Там кипела жизнь – парила идеями, брызгала вкусными, таинственными или острыми сюжетами. Готовое варенье дама, а это была бабуля АЯ, разливала по банкам вместе с бульками и зажимала крышкой. Весёлые пузыри состязались: кто первый выдавит содержимое на белый свет.
АЯ собрала остатки со дна, помыла таз и прежде, чем вынести на просушку во двор, улыбнулась полупустой банке.
Небольшой участок земли перед домом, в отличие от всех прочих, где даже весь снег ещё не сошёл, солнце согрело до мая. Глаз радовала нежная зелень и цветущее деревце.
– Где вы? Сегодня мы идём в поход.
Её зов добрался до притаившейся в молодой картофельной ботве парочки. Бабуля заметила, как возле старой сливы от возни заволновались зелёные кусты. Но виду не подала. Выложила на стол террасы пригоршню ароматной клубники, сахарную косточку и свистнула Ветру. А сама ушла переодеться.
– И почему ты всё знаешь? – на неё изумлённо уставились две испачканные мордашки.
– Так вы идёте?
АЯ в зелёных чинос* и мокасинах, с рюкзаком в этнических мотивах за плечами выглядела лет на пятнадцать моложе и уже не могла ответить на такой простой вопрос.
– Мы не будем умываться! – радостно откликнулась малышня.
– Как знаете. Вперёд!
Маршрут трёх пролегал в весенних нехоженых сопках. Километров пять в оба конца. Вроде не так и много, но пересечённая местность, таянье снегов, скользкий путь и голые «бараньи лбы» скал, превращали его в серьёзное испытание.
Их целью был разговор с каменным солдатом Алёшей на самом крайнем и высоком мысу над морем. Его тридцать пять метров, задрапированных в плащ-палатку, крепкие руки, охватившие автомат за могучим плечом, видели всех, кого интересовала эта земля. Нужно было проведать, как у него дела, и согреть добрым словом.
Путники медленно поднимались по склону, которому не видно было конца, пока дорогу не перегородила плачущая отвесная Стена в глубоких каменных морщинах. У подножия мутные слёзы ручьёв превратились в скользкие лужи. Она сказала, что весной страдает простудами.
Позади