ло ему дорого, он уже уничтожил. Собственными руками.
– Не усугубляй, – негромко сказала Вероник.
Она застыла за спиной Эрика, конвоир при сводном брате. С темными как ночь волосами, собранными на затылке, с ядовитой зеленью глаз. В черничном, наглухо застегнутом платье без кринолина. На мгновение перед глазами Анри возникло совсем другое лицо – в обрамлении длинных волос, которые так приятно пропускать между пальцами, яростный взгляд, упрямо сжатые губы, тонкая линия подбородка. Впрочем, только на мгновение.
– Кто они такие, чтобы меня судить?!
Ответа, его разумеется, не удостоили.
Мальчишка выглядел неважно: бледный, с перекошенным от злобы лицом. Каштановые волосы растрепаны, глаза лихорадочно сверкают. В последние месяцы жизнь не баловала – домашний арест в родовом замке, никакой магии и ожидание приговора. Он не представлял, что Симон вынесет это дело на рассмотрение Совета, и уж тем более не думал, что дойдет до такого. Впрочем, жалости Эльгер-младший не заслуживал. Даже несмотря на то, что стал подсудимым собственного отца.
– Ты меня слышишь, солнечный мальчик? Слы-ши…шь?
Внимания он тоже не заслуживал. В отличие от людей, которые собрались решить его судьбу. Они переговаривались – негромко, но их внимание было посвящено не только провинившемуся мальчишке. Гораздо больше их интересовал другой. Тот, чья сила способна низвергнуть любого из них – сильнейших магов современности. Хэандаме. Золотая мгла, сила поглощения. Совершенная, беспощадная и неумолимая антимагия, и никто из них не способен ничего ей противопоставить.
Анри Феро, граф де Ларне.
С куда большей радостью они бы избавились от него.
Но он был нужен Симону, а потому неприкосновенен.
Огни магических светильников, паривших под высокими потолками залы, создавали иллюзию дневного света: ни за что не скажешь, что находишься в подземелье. Кроваво-красное ковровое покрытие на полу, каменные стены и длинный стол, за которым расположились собравшиеся. За их спинами растянулся гобелен с картой мира, заключенной в полукруг с расходящимися от него лучами. Пустовало только кресло посередине – место Симона, и крайнее справа – лорд-канцлера Энгерии, поплатившегося за свою самонадеянность жизнью.
Зал Правосудия.
Так называли его те, кто жил по своим законам.
– Приветствую всех.
Громкий, властный голос, как хруст расколовшейся льдины. Темные волосы немногим длиннее плеч, идеально прямые. Выправка, которой может позавидовать любой офицер. Стоило герцогу ступить на порог, в зале воцарилась тишина. Он прошел и остановился рядом с Анри, положил руку ему на плечо.
– Прежде чем мы начнем, хочу лично представить вам человека, превосходно зарекомендовавшего себя в Энгерии.
Все взгляды устремились на них, а Симон тем временем продолжал:
– После постигшей Итана Аддингтона неудачи, мы лишились глаз и ушей при дворе ее величества Брианны. В Лигенбурге граф провел отличную работу, все мы уже имели возможность ознакомиться с ее результатами и оценить представленные на рассмотрение кандидатуры. В самое ближайшее время соберемся по этому поводу, пока же приветствуйте одного из нас. Наши ряды пополнились достойным человеком. Добро пожаловать, граф. Да пребудет с нами Рассвет!
Он вскинул руку, эхо голосов прокатилось по залу и затихло, когда Анри и Симон заняли места за столом.
– У вас было время оценить последствия действий маркиза.
Зашуршали папки, и Эрик ухмыльнулся, скрывая страх и бессильную ярость. Он сунул сжатые кулаки подмышки, вены на шее вздулись.
– В первую очередь, это раскрытие истинной силы перед женщиной, не имеющей к нам никакого отношения.
– Никакого?! – крикнул Эрик. – Ты хотел видеть девчонку среди нас! То, что она увидела и узнала, она бы узнала от тебя, это было делом времени…
Мальчишка осекся и дернулся. От взгляда, которым герцог наградил сына, в зале ощутимо похолодало.
Анри поймал интерес сидящей рядом Евгении: слишком цепкий и изучающий для выразительных небесно-голубых глаз. Хрупкое создание, кузина его величества, женщина, способная смести с лица земли целый город. Она что-то написала на листочке, незаметно для остальных подвинула записку к нему.
– Своеволие, в результате которого могла погибнуть женщина с уникальной силой и бесценной кровью, действующий некромаг высшего уровня. Нарушение прямого приказа, нападение на графа де Ларне и его подчиненных, действующих в наших интересах.
Анри опустил взгляд: изящный каллиграфический почерк, буквы одна к одной.
«Опасное чувство к опасной женщине? Эрик говорит, ты от нее без ума».
Он накрыл записку ладонью, сожалея, что не способен развеять прахом, как это сделала бы она. Едва уловимо улыбнулся, покачал головой и подвинул бумажку обратно. Евгения хмыкнула, но Анри уже отвернулся, чтобы окунуться в чужую ненависть. Эльгер-младший смотрел на него так, словно пытался вытащить душу, намотать на руку