того непростую задачу. Впрочем, невозможность видеть лица, выжидательно устремленные на меня, прибавляет храбрости, как глоток чего-нибудь крепкого или неожиданный прилив бодрости духа. Мне не нужна трибуна – у меня нет конспекта; слова приходят сами, рвутся из глубины души.
Я вдруг начинаю волноваться и кладу руки на трибуну поверх дневника. Физическая опора немного успокоит расходившиеся нервы; хватит бояться. Мне стыдно и неловко, меня мучает тревога, что люди, узнав правду, переменят обо мне мнение. Порой я злюсь на себя за то, что все настолько вышло из-под контроля, но нельзя же вечно себя корить. Случившее стало для меня неожиданным и незаслуженным.
Передо мной пять рядов стульев и тридцать или сорок лиц, повернутых ко мне. На некоторых – скептическое выражение, на других – опасливое, будто они догадываются – им не понравится то, о чем я буду говорить. Но есть и те, кто уже знает о моей боли и беспокоится за меня. Я надеюсь, что после моего выступления хотя бы один из слушателей, столкнувшихся с такой же дилеммой, поверит, что он не одинок. Я хочу убедить их, что признавать существование проблемы – нормально. И нормально попробовать что-то предпринять с целью изменить свою жизнь. Нормально взглянуть в лицо упрямым, бесстрастным фактам.
Опоздавший застает меня врасплох, усевшись на последнее свободное место. Забавно, как от такой мелочи меня охватывает желание сбежать. Но я бегаю уже достаточно долго, поэтому, когда в зале наступает тишина, сердце у меня начинает сильно биться, а во рту пересыхает. Пора начинать. Пора поделиться моей историей.
Потому что только очевидец знает правду о том, что происходит за закрытыми дверями.
Три месяца назад
1. Адам
– Уй, как тут круто!
Девятилетний Зак, пытливый, как большинство мальчиков этого возраста, листал комиксы на стенде библиотеки Кловердейла, но вскоре потерял к ним интерес и принялся носиться по проходам в поисках чего-нибудь более содержательного.
– Да уж, получше места не нашлось, – фыркнула четырнадцатилетняя Зоэ, не столь непритязательная, как брат. Она вступила в пору вредного переходного возраста и уже начала меняться – с недавних пор Адам ходил как по минному полю. Он понимал, что это только начало, но главное – дети с ним, а уж он обеспечит им нормальную жизнь.
– А ты не раскисай, – осторожно отозвался он. – Все не так уж плохо. Если ты дашь себе труд поглядеть, может, и найдешь чтение по своему вкусу.
– Сомневаюсь.
Дебелая дама в длинном и широком желтом полотняном платье подплыла к ним.
– Если вы ищете книги для подростков, у нас большой выбор!
Она увела Зоэ к стеллажам у стены, и Адам понадеялся, что даме в желтом удастся убедить девочку не опускать руки. Все, что в последнее время говорил он, оказывалось не к месту и яростно критиковалось.
Он пошел за Заком, который отыскал книгу Дэвида Уолльямса и полное собрание книг о Гарри Поттере, которое у него уже имелось дома. Взгляд Адама привлекли ярко-желтые двери за парковкой при библиотеке: двери были складывающиеся, как гармошка. Одна створка была открыта, и было видно, как кто-то ходит внутри.
– А там у нас библиотека общих вещей, – сказала подоспевшая дама в желтом, которая водила Зоэ к подростковой секции. – Новый проект Кловердейла, открыта в любой день.
– Как это – библиотека общих вещей?
– О, это чудесная задумка! Командует там Дженнифер, я вас обязательно познакомлю… Она сама все затеяла, обустроила и сторговала у поставщиков множество прелестных вещичек, от хлебопечки – я ее уже присмотрела для себя – до машинок для нарезки лапши, газонокосилок, садовых грабель, ракеток для бадминтона… – Напрягая память, женщина даже раскраснелась от усилий. – Навскидку больше не вспомню, но за пару фунтов наши кловердейлцы смогут одалживать все это добро, пользоваться сколько понадобится, а потом вернуть. Знаете, с месяц назад я чуть не купила хлебопечку, но когда Дженнифер сказала, что я могу взять печку напрокат и опробовать, я подумала – почему бы и нет? С моим характером хлебопечка мне быстро надоест, и муж начнет зудеть, что я зря трачу деньги! – Ее громкий смех заставил Зоэ поморщиться, прикрывшись книгой, которую она соизволила полистать.
– Я – Элейн, – представилась, наконец, дама в желтом, остановив на минуту свою словесную мельницу. – А вы?
– А я – Адам. – Адам протянул руку. – Это моя дочь Зоэ. Зак, мой сын, крутится где-то тут.
Адам знал, что нужно осваиваться: для этого они и приехали в Кловердейл. После Австралии они жили в Лондоне, но суета большого города Адама не привлекала. Анонимность, конечно, штука хорошая, но детям нужны свои комнаты, а в Лондоне ему и за сто лет не купить дом, в котором они не сидели бы друг у друга на головах. Поэтому Адам начал смотреть сельскую местность, но поближе к своей работе, где были бы хорошие школы, недорогое жилье и отпадала бы необходимость в выматывающих ежедневных поездках. Конечно, он не упустил шанс купить коттедж в Кловердейле. Так они оказались здесь.
– О, какой приятный у вас акцент! Откуда вы родом?
– Из