рает. Тридцать человек с высшим образованием жрут глазами монитор.
– «Второстепенное вспоможествование!..» – шепчет второй режиссёр.
– Втрстпное вспмнствие! – оживает Вадик. Мороженое из стаканчика падает ему на живот.
– Стоп!.. Стоп!.. – Режиссёр кидает микрофон об стол и яростно трёт шею. Три часа ночи. Девушка-хлопушка стирает цифру 61 и меняет на 62.
– У агентства предложение. – Женщина без лица выныривает из темноты за спиной режиссёра. – Давайте его ещё раз побьём?
Режиссёр пожимает плечами и поворачивается к маме Вадика, та машет руками:
– Бейте, бейте, ничего страшного.
– Гм. Постановщики!..
– Отставить постановщики! – Это бежит продюсер. – Отставить бить ребёнка! Вы что, с ума посходили?! – На лице продюсера такая ярость, что режиссёр невольно прикрывается ладонью. – Я тебе дам ребёнка бить! У него по контракту побои как переработка! Ты ему переработку платить будешь, бурдюк патлатый?!
Хитрость мамы не удалась – режиссёр не хочет платить переработку. Два здоровенных постановщика, один с черенком от лопаты, другой с солдатским ремнём в руках, уныло возвращаются на место.
Однако надо что-то делать. Режиссёр, кряхтя, выкарабкивается из-за столика и ковыляет к ребёнку.
– Вадик, ты любишь котяток?
– Ну да.
– Таких пушистеньких, маленьких?
– Да, люблю. А ещё биониклов и попкорн.
– Это не важно. Вадик, у меня есть котёнок. Если ты не скажешь хорошо «второстепенное вспоможествование», я выдавлю ему глазки. Вот так, смотри, – режиссёр очень натурально показывает, – я возьму котёночка, сломаю ему лапки и выдавлю глазки. И он будет слепой и умрёт. Ты хочешь, чтоб котёнок умер?
– Нет.
– Ты скажешь «второстепенное вспоможествование»?
– Втрстпное вспмнжствие.
Режиссёр издаёт тяжёлый нутряной стон.
– Агентство, в богу вашу душу мать, мы можем придумать ребёнку текст попроще?
Слышно, как микрофон поднимают со стола, откуда-то сверху через колонки звучит капризный женский голос:
– Клиент предлагал ещё вариант: «Восприпяху сущему коллаборационизму общностей» – подойдёт?
Режиссёр снова воет. Снова склоняется к Вадику.
– «Вто-ро-сте-пен-ное вспо-мо-жес-Мать его! – тво-вание» – скажешь так?
Вадик серьёзно кивает.
– Да.
Жилка дрожит у режиссёра под глазом.
– Иначе умрёт котёнок.
– Да. – Тупо кивает Вадик.
– Будет дубль!
Режиссёр бежит на своё место. Вялое оживление в павильоне.
– Камера?
– Да.
– Сцена 6 дубль 62. Щёлк!
– Ну, давай, маленький ублюдок!.. Начали!
– Втрстпна вспмнжство!
– Ещё раз!
– Втрстпна вспмнжство!!
– Веселей!
– Втрстпна вспмнжство!!!
– С улыбкой!
– Втры-сты-пна вспы-мныж-ва!!!..
– Стоп!
Режиссёр вопросительно озирается.
Монтажёр: – Он должен сказать это на две секунды быстрее и держать мороженое в другой руке.
Оператор: – Ему надо довернуть лицо к свету на пять градусов по часовой.
Звукорежиссёр: – Чтобы не задевать локтём микрофон, мальчик должен встать раком.
Костюм: – Пусть не мнёт одежду.
Грим: – Пусть не моргает и не чешется.
Реквизит: – Мороженое полиуретановое, если он дотронется им до лица, то ослепнет.
Женщина без лица (снова выныривая из темноты павильона): – Слово «второстепенное» должно звучать с затаённой откровенностью, а «вспоможествование» как бы лукаво, но в то же время без обиняков, иначе мы это клиенту не продадим.
Второй режиссёр: – Через десять минут нас выгонят из павильона, мы можем переставляться на пэкшот[1]?
Режиссёр берет микрофон и поднимается в полный рост.
Режиссёр: – Вадик. Посмотри на меня. Ты видишь нож? Видишь, какой он большой и острый? Вадик, сейчас мы включим камеру, ты повернёшься в нужную сторону и не моргая и не трогая рубашку и микрофон, с затаённой откровенностью, но при этом лукаво и без обиняков скажешь «второстепенное вспоможествование». Если ты этого не сделаешь, маленький ублюдок, клянусь богом, я перережу (иди сюда!..) я перережу твоей маме горло. Кивни, если понял? Отлично. Я буду держать твою маму вот так, чтобы тебе было видно. «Второстепенное вспоможествование». Запомнил? Камера, мотор!..
Вадик закончил съёмку под утро, когда чужие дяди уже ругались матом и выдирали шнуры, полежал недолго в детской психиатрической с навязчивым неврозом, полностью восстановился, закончил школу и техникум, на свадьбе сокурсника поднялся