одозрил. Но в голове так и звенели его грубые слова, которыми он обозвал её.
Всех моих сил стоило продолжить вести себя невозмутимо, хотя в большей степени, чем его слова, меня задевало собственное желание пойти к ней прямо сейчас.
– Просто не думал, что вы ставите опыты над детьми.
– Какими детьми, – хрипло рассмеялся отец, будто я сказал очень смешную шутку, – если только теми, которые стали потомством подопытных…
Никогда мне не привыкнуть к тому, что живых людей и оборотней мой отец считает «подопытными» и ничем более. Словно говорит о гусеницах, на которых ставит эксперимент.
Пока я говорил с ним о делах прайда, между лопаток ощущал взгляд её бездонных испуганных глаз. Она точно смотрела на меня. Я чувствовал. И понимал, почему чувствую.
Когда обернулся, девочка резко опустила голову и обняла себя за плечи. Она так и продолжала сидеть на полу клетки, не шелохнувшись больше.
– Хочешь её? – спросил отец так запросто, будто предлагал мне перекусить в кафе. – Не стесняйся. Можешь взять тут любую. Только не повреди сильно.
В моей голове вереницей пролетели возможные варианты развития событий. Если я откажусь, он точно заподозрит неладное, с учетом того, что мой интерес к ней заметен был бы и слепому. Если соглашусь… Отец знал, что я против лаборатории, но возможно это могло бы убедить его, что если я получу что-то от неё, то и осуждать не стану. Может эта мысль отвлечёт его от моих неосторожно показанных чувств.
– Попробую разок, – как можно более безразлично хмыкнул я, хотя хотел ударить его.
Он кивнул одному из сотрудников на неё и потом указал на дверь неподалеку. И далее я был вынужден смотреть, как тот входит в её клетку, поднимает её за плечо и тянет на выход. Она украдкой кидает на меня беспомощный взгляд, но тут же вновь опускает голову. Однако я успеваю заметить в глазах отчаяние, когда её заводят туда, куда было указано.
– Развлекайся, может хоть так из твоей головы выветрятся мысли о дружбе с такими отбросами, как она. Ненавижу людей, – выплюнул отец и зашагал в сторону своего кабинета.
Когда я вошёл в ту комнату, она стояла по середине, возле медицинского стола, покачиваясь, как в трансе. Девочка на вид уж точно не была совершеннолетней. Ростом ниже среднего, худая и плоская, как подросток, ножки и ручки – палочки, тени под огромными глазами и под скулами, бледные губы… И светлые-светлые пушистые волосы… Мне показалось, что они должны пахнуть как пахнут новорождённые котята. Хотя пока что я чуял от неё только запах лекарств и других оборотней…
Внутри разливалось бешенство от того, что кто-то мог касаться её, хотелось взять её, утащить отсюда, спрятать от всего и всех… Но я не мог этого сделать сейчас.
Мне нужно было ещё немного времени. Совсем немного…
– Как тебя зовут? – мой голос прозвучал непривычно мягко, но она всё равно вздрогнула, хотя и не сделала даже попытки отойти, и больше не смотрела на меня.
– Образец номер восемьдесят девять, – её губы дрожали.
– Я имел ввиду твоё имя…
– Нам не разрешены имена, только номер, – тихо пояснила она и вжала голову в плечи, словно ожидая удара.
И это тоже было так по-детски, что я едва не взвыл. Почему она?! Ну почему…
Внутри ощущал ураган разных эмоций. От желания схватить её в охапку и бежать, круша всё на своём пути, до ужаса осознания, что со мной сыграна злая шутка, надежды, что это лишь результаты испытаний, а не то, что я думаю.
Эти противоречия раздирали. Я видел, что она обычный человек, что она маленькая совсем, а мне под сорок. Понимал примерно, что ей довелось пережить тут, понимал, что только что моя мечта рассыпалась в прах…
Я мечтал о семье, о детях, но за столь долгий срок, так и не смог отыскать ту, которая может мне их подарить. Не раз пытался заводить серьезные и случайные связи с оборотницами из прайда, надеясь, что кто-то из них сможет зачать, но так ничего и не вышло.
Девушки тоже понимали, что без наследников со мной не остаться, хотя и хотели бы приблизиться к тем ресурсам, которыми обладала моя семья. Кто-то из них, возможно, любил меня, а я… знал, что женюсь только после рождения ребенка, и изначально не был привязан ни к одной из них, лишь удовлетворял собственные потребности и ждал. Мне казалось, те подарки, что были сделаны, окупали моё безразличие.
Но похоже сейчас меня настиг бумеранг за все мои прежние не слишком хорошие поступки разом.
Я смотрел на эту малышку перед собой и с ужасом понимал, что не ошибся. Меня так безумно тянуло к ней, что хотелось использовать этот медицинский стол совсем не по назначению… И мысль, что возможно именно так его тут и используют, заставила содрогнуться.
Хотя стоило лишь взглянуть на неё снова, как я ощущал болезненное, сводящее с ума влечение, коварно нашёптывающее, что можно отодвинуть в сторону собственные принципы…
Ощущал, как спирает дыхание в груди, как потряхивает от желания сорвать с неё эту дурацкую, воняющую лекарствами одежду и оставить на ней свой запах.