азличны. И пусть регулярно находятся те, кто в любом несчастье видит постоянное злокозненное присутствие демонов, нам всем давно пора признать, что всё зло, равно как и добро, в этом мире исходит от населяющих его разумных, и только от них.
1512 год. Срединные горы – обширная гряда, разделяющая восточную и западную части материка. Кажется, не осталось в них ни единой тропинки, не изъезженной торговцами, путешественниками или лихими людьми, но в таких местах всегда найдутся тёмные углы, готовые дать приют зарождающемуся злу. Молодой и амбициозный маг кости, жаждущий могущества и бессмертия, готовый переступить ради этого через само понятие человечности, отвергнутый собственным орденом за подобные идеи, воздвиг в недрах Срединных гор свою цитадель. Он назвал себя некромантом – «провидящим смерть». В окружении слуг и учеников он всего за каких-то двадцать лет создал силу достаточно могущественную, чтобы объявить войну всему миру.
Я был на этой войне. Но моя печаль и моя история не о том, что мы потеряли, а о том, что осталось…
Глава 1. Обречённый на смерть
Мерно покачиваясь в седле, я ехал сквозь старинный город, пронизанный ослепительными лучами полуденного солнца. В балладах не раз восхвалялось торжественное величие Леондоры, её широкие проспекты и тенистые парки, пышные здания, в изобилии украшенные изящными скульптурами, и витиеватые ограды, похожие на железное кружево, но в тот день она была особенно прекрасна. Столица Вэлифара казалась обворожительной невестой, нарядившейся к долгожданному возвращению любимого. Лёгким шлейфом ложились под копыта лошадей тысячи цветов, почти скрывших под собой начищенную до блеска мостовую. Счастливые лица людей, что в едином порыве высыпали на улицы встречать свою победоносную армию, сияли ярче драгоценных самоцветов. Как в последний раз я любовался этим контрастом с всепоглощающей серой безысходностью, что окружала и преследовала меня последние шесть лет.
Сначала пришёл туман. Тяжёлый, липкий, с привкусом горечи и пепла, он стекал со Срединных гор гнилостной рекой, до поры укрывая бесчисленные орды внушающих ужас и отвращение тварей из костей и плоти. Которые обрушились на мирные земли Вэлифара, оставляя после себя лишь разорённые поселения и груды мёртвых тел. Что мы, живые люди, могли противопоставить монстрам, не ведающим ни боли, ни страха? Но каждый сражался с отчаянной обречённостью, понимая, что если не справимся мы – не справится никто. Многие не вернулись с тех полей. И память о павших во имя мира и самой жизни навеки останется в наших сердцах.
Но время скорбеть об утрате ещё придёт, а сейчас можно с головой окунуться во всеобщее ликование и позволить себе насладиться заслуженным триумфом.
– Слава генералу Дель Аркуа! Слава спасителю Вэлифара! – нестройные возгласы толпы, выкрикивающей моё имя, стали для меня одновременно самой сладкой музыкой и самой желанной наградой. Я не хотел пропустить ни единой минуты, которые подобно мелким песчинкам в песочных часах утекали в небытие, и всей душою надеялся, что никто не заметит моей печали, скрытой за безукоризненной улыбкой.
Потому что жить мне оставалось всего три дня.
И это казалось настолько глупым и по-детски обидным, что я не находил в себе сил, чтобы, смирившись с судьбой, достойно уйти в Небесные Чертоги, как это подобает воину. Я готов был умереть среди крови и дыма, от шальной стрелы или зазубренного меча, от разряда нечестивой магии или от когтей чудовищ. Но не от яда, медленно разъедающего тело, наполняющего его тошнотворной слабостью. Только не так.
– Господин генерал, – робко окликнул меня мелодичный голосок откуда-то справа. Я повернул голову, и совсем молоденькая девушка ловко бросила мне букетик полевых цветов. Благодарно кивнув, я напоказ прикрепил его к кителю. Если уж суждено мне закончить земной путь на самом пике своей известности и славы, то пусть меня хотя бы запомнят милым и весёлым!
И стоило мне прийти к этому решению, как обречённость отступила, а вместе с ней – и жадное внимание к каждой детали, мгновению, блику света, скользящему по кромке крыш…
Всё, что было после, я запомнил очень плохо. В памяти остались лишь какие-то обрывочные картины, яркие, беспечные, хмельные.
Бутылка вина, выпитая наполовину и заботливо заткнутая носовым платочком…
Лихой танец, в который втянули меня две очаровательные девы…
Чьи-то пальцы заплетают мои светлые волосы в косу, перевитую незабудками…
Стук кружек с дешёвым пивом, выпиваемых на спор сразу с двумя офицерами…
Столы, сундуки, стулья, как по волшебству обретающие способность перебегать с места на место…
О, демоны…
Демон приснился мне ночью. Он выглядел как исключительно типичный представитель своего нечестивого народа, что священники так любят изображать на стенах храмов и монастырей для устрашения паствы: тёмная, почти чёрная, кожа, мощный торс, расчерченный ярко-алыми татуировками, засаленные волосы до плеч. Голову демона венчали могучие рога, в остроте сравнимые с неплохим клинком. Сначала я видел лишь смутный образ среди непроницаемого рыжеватого тумана,