нтльмен в восторге обнял ее. Это был импресарио.
– Прекрасно, крошка, прекрасно! – вскричал он. – Сегодня ты превзошла себя.
И импресарио с привычной галантностью поцеловал ее в обе щеки.
Мадам Надина, давно привыкшая к похвалам, непринужденно приняла очередную порцию комплиментов и прошла в уборную, заваленную цветами и завешанную прелестными футуристическими костюмами, в воздухе витал запах лилий, изысканных духов и разгоряченного тела. Костюмерша Жанна, переодевая Надину, тараторила без умолку, обрушивая на нее потоки неприкрытой лести.
Ее словоизлияния прервал стук в дверь. Жанна пошла открывать и вернулась с чьей-то визитной карточкой.
– Мадам примет?
– Дай-ка взглянуть…
Танцовщица рассеянно протянула руку, но, увидев надпись «граф Сергей Павлович», неожиданно встрепенулась, в ее глазах промелькнул интерес.
– Я приму его. Принеси мой желтый пеньюар, и поживее. Впустишь графа и можешь быть свободна.
– Хорошо, мадам.
Жанна принесла пеньюар из роскошного золотистого шифона, отделанного мехом горностая. Надина накинула его, улыбнулась каким-то своим мыслям и села за туалетный столик. Ее длинные белые пальцы легли на черную мраморную столешницу…
Граф не замедлил воспользоваться оказанной ему честью. Роста он был среднего, очень стройный, элегантный, бледный и чрезвычайно усталый. Внешне он ничем особенно не выделялся, такие лица обычно не запоминаются. Граф с преувеличенной учтивостью склонился над рукой танцовщицы.
– Мадам, вы доставили мне истинное наслаждение.
Это было все, что смогла услышать Жанна, закрывая за собой дверь. Когда Надина осталась наедине со своим гостем, улыбка ее чуть-чуть изменилась.
– Хотя мы с вами и «соотечественники», думаю, нам не обязательно говорить по-русски, – сказала она.
– Думаю – да, – усмехнулся визитер.
Едва они по обоюдному согласию перешли на английский, стало понятно, что это родной язык графа. Павлович удобно расположился в кресле напротив Надины и чуть расслабился.
– Вы правда были сегодня в ударе, – заметил граф. – Поздравляю.
– И все же, – вздохнула женщина, – мне как-то не по себе. Мое положение уже совсем не то, что раньше. Подозрения, вспыхнувшие во время войны, так до конца и не рассеялись.
– Но ведь обвинение в шпионаже вам так и не было предъявлено?
– Нет, конечно, наш шеф слишком осторожен.
– Да здравствует Полковник! – улыбнувшись, провозгласил граф. – Удивительно, что он решил уйти на покой, правда? На покой, как врач, мясник, водопроводчик…
– …или какой-нибудь делец, – подхватила Надина. – Впрочем, мы не должны удивляться. Полковник всю жизнь был прекрасным дельцом. Он организовывал преступления, как кто-нибудь другой организовал бы, скажем, работу обувной фабрики. Оставаясь в тени, он задумал и довел до успешного конца целый ряд крупных операций в самых разных областях своей, если можно так выразиться, «профессиональной деятельности». Кража драгоценностей, подделка документов, шпионаж (весьма выгодный бизнес в военное время), саботаж, тайные убийства – чем он только не занимался! Мудрейший из мудрецов, наш Полковник знает, когда нужно остановиться. Дело попахивает керосином? Что ж, он изящно выходит из игры… причем сколотив себе огромное состояние!
– Гм-м, – задумчиво протянул граф, – все это звучит для нас довольно неутешительно. Похоже, мы окажемся без работы.
– Но с очень даже приличным выходным пособием, – молвила Надина с какой-то затаенной издевкой в голосе. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд. Надина тихонько улыбалась, и что-то в этой улыбке возбудило его любопытство. Однако он не подал виду.
– Да, Полковник всегда щедро расплачивался с подчиненными, – дипломатично заметил граф. – По-моему, его успех во многом объясняется именно этим… этим и тем, что он всегда заранее подыскивает подходящего козла отпущения. Да, Полковник, несомненно, великий ум, несомненно! Кроме того, он свято придерживается принципа «Залог безопасности – личное неучастие». Так что теперь мы полностью в его власти. У Полковника на нас компромата хоть отбавляй, а у нас на него – полный ноль.
Граф выдержал паузу; казалось, он ждал, что Надина возразит ему, но она промолчала, все так же улыбаясь своим мыслям.
– Мы бессильны против него, – задумчиво произнес граф. – И все же, скажу я вам, старик суеверно чего-то боится. Насколько мне известно, много лет назад он ходил к гадалке, и она напророчила ему удачу, но предупредила, что в конце концов ему суждено пасть жертвой некой женщины.
Последние слова заинтриговали Надину. Она с жадным любопытством взглянула на графа.
– Странно, очень странно… Вы говорите, женщины?
Граф улыбнулся и пожал плечами:
– Так ведь, уйдя на покой, он обязательно женится. Выберет себе какую-нибудь юную светскую красавицу, которая растранжирит его миллионы куда быстрее, чем бедняга их накапливал.
Надина