Но Август! Так его назвала мама, и своим выбором она очень гордилась. Лето она обожала, а август был её любимым месяцем. Она не переставала повторять, что все самое прекрасное в её жизни произошло с ней именно в августе. Полным именем Августа называли лишь мама с папой, ещё иногда бабушка. Но чаще всего той было лень произносить его имя целиком, и она сокращала его до Густи. Второй вариант нравился мальчику ничуть не больше. Густя было созвучно с гусем, а гусей он жутко боялся. Гуси были коварными и хитрыми птицами. С виду казались белыми и пушистыми, а подойди чуть ближе – настоящие чудовища! Шипят, раскидывают крылья, вытягивают шеи и бросаются в бой. А ты бросаешься от них наутек и бежишь не оглядываясь, пока в боку ни заколет. Но лютый страх перед гусями поселился у Августа внутри после того, как он нашел отцовскую энциклопедию про животных. Там на большом развороте А4, на глянцевых страницах, красовалась крупная фотография гусиной пасти. Жуть! Уж лучше с акулой встретиться. У той, конечно, тоже зубы в три ряда, но от акулы подобного ожидаешь. Она же акула. А от гусей нет, поэтому они и коварные.
Вторая причина, по которой Август не любил лето, была в том, что летом стояла невероятная жара. В городе было пыльно и совсем нечем дышать. Асфальт нагревался до такой степени, что яичницу можно пожарить! И, разумеется, никаких тебе луж или ручейков, даже самых крохотных. Ни одной капельки. Август с досадой косился на свои любимые резиновые сапоги в шкафу на полке. После весны он надевал их только в середине сентября и то ненадолго. После лета наступало бабье лето, будь оно неладно, а только потом уже настоящая осень. С грозами, ливнями и большущими лужами на весь двор. А уже в октябре все листья срывало с веток, и выпадал первый снег. Лужи покрывались тоненькой корочкой льда, словно кружевом с бабушкиных салфеток. Он хрустел и трескался под подошвами, а Август воображал себя настоящим капитаном атомного ледокола.
В-третьих, лето было самым ужасным временем года, потому что папы не было дома. С конца мая и до самых последних чисел августа папа уезжал в экспедицию. Он усердно готовился к ней на протяжение всех оставшихся девяти месяцев. Ходил на работу в институт, ставил эксперименты, делал замеры, писал статьи. А потом составлял длинный-предлинный список всего того, что понадобится ему «в полях». Хотя, на самом деле, ехал он не только в поля, а ещё в степи, леса и горы. Список всегда содержал не меньше 50 пунктов! И отец всегда просил Августа помогать ему собирать рюкзак. Дело это было важное и весьма ответственное, забудь папа хоть одну вещицу – не миновать беде. Ведь в полях нет ни интернета, ни телефона, ни магазинов.
Моток верёвки 40 м
Пара пристяжных карабинов
Каримат
Палатка
Спальный мешок
Светодиодный фонарик и спички
Алюминиевая посуда
Консервные банки с тушенкой и килькой
Отцовский рюкзак был даже больше чемодана, который мама собирала в отпуск на море! И тяжёлый, очень тяжёлый.
Папа всегда брал с собой сменную обувь и тёплые флисовые вещи, штаны и кофты. На вопрос Августа, зачем ему зимняя одежда летом, тот ответил: «Это в городе сейчас лето, а там, куда мы с экспедицией направляемся, лето никогда до конца не наступает. Так остается вечный апрель».
С тех пор Август больше всего на свете захотел стать учёным и тоже отправиться в путешествие в такие земли, куда лето никогда не приходит.
Весной Август с отцом проводили как никогда много времени вместе. Именно папа показал мальчику, как складывать его первый кораблик из газеты. Взять листок, оторвать лишнее, чтобы остался идеальный квадрат, а потом поочерёдно заворачивать уголочки вершинами к центру, переворачивать и снова заворачивать. Так в результате получался крохотный пароходик с двумя трубами. Из бумаги Август наловчился складывать вообще совершенно любые морские судна. Были у него и лодочки, и яхты, и парусники. Всем мальчишкам в округе на зависть!
И вот как только солнце, подобно гигантской лупе, начинало растапливать снежный покров, Август тут же принимался за работу. Он рыл траншеи и водохранилища, строил дамбы, порты и запускал заранее заготовленные корабли на воду. Он повелевал морями и океанами и поворачивал реки вспять. Друзья по подъезду даже в шутку звали Августа моржом, но тот никогда не обижался. Да, у него не было ласт и острых бивней (даже молочные зубы выпали ещё не все), а вот кожа обладала поистине моржовыми свойствами, потому что мальчик никогда не мерз, не простужался и не болел.
Мама увлечений сына не разделяла, но и не препятствовала. Она, конечно, предпочла бы, чтобы вместо копания в грязи Август выучился играть на рояле или скрипке, чтобы устраивать в гостиной музыкальные вечера. Сама она очень недурно играла на арфе, а в студенчестве даже выступала с оркестром на сцене. Но музыка мальчику не покорялась! Он не был способен усидеть на одном месте буквально ни минуты, постоянно ерзал, отвлекался на любой шорох и путался в нотных листах. Дисциплина давалась Августу тяжело, но и с ней можно было бы совладать, будь у него хоть намек на музыкальный слух. Август фальшивил всегда и везде, то ли специально, из принципа или из вредности, то ли природа решила подшутить