видел города. С превеликим удовольствием я бы поселился вдали от цивилизации, шума и суеты.
Но не мог.
Зверь не отпускал, повелевал, требовал находиться именно здесь, в самом центре шумного людского муравейника.
И я ненавидел его. Своего зверя. Ненавидел власть, которую хищник имел надо мной. Ненавидел быть узником в теле волка. Ненавидел подчиняться инстинктам, а не разуму.
Ненавидел Зов, сводящий меня с ума каждую ночь. Он заставлял запираться в стальной клетке, чтобы хищник не вырвался на свободу, и терпеть адскую боль, когда все тело рвется на куски, и кажется, что кости крошатся в пыль.
Слишком рано меняться. Не время. Не сейчас.
И почти каждую ночь я уступал место зверю. Все, что мог – это перекинуться лишь частично, из последних сил сдерживая дикое безумие хищника. А когда с рассветом звериный дух ослабевал, человеческая сущность брала верх в этой извечной борьбе за первенство. Зверь уходил, но оставлял адскую боль во всем теле. Переломы, раздробленные суставы и разодранную в клочья плоть.
Переломы быстро срастались, но я ненавидел эти моменты. Терпеливо ждал, когда тело регенерирует. Ненавидел каждое гребаное утро. Слушал голос, звучавший в моей голове. И страшился того момента, когда Зов окончательно сломит сопротивление, и дикий волк вырвется на свободу.
Глава 1
– Сразу же после школы иди домой, Миш! – назидательно говорила я в телефон, оглядываясь по сторонам.
Дикий, просто ужасный перекресток нужно было перебегать быстро, иначе какой-нибудь лихач непременно собьет. В нашем квартале подобное происшествие считалось почти рядовым случаем.
– Так точно, мамочка! – кривлялся мальчишка в трубку, и даже не видя его смазливой физиономии, знала – издевается, мелкий негодник.
– И уроки делай! А не зомби своих мочи! – командовала я, благополучно влетая в приветливо распахнутые двери общественного транспорта.
Минутная стрелка беспощадно мчалась вперед, подсказывая мне, что к открытию магазинчика я уже опоздала. Придется срезать путь задворками.
– Как скажешь, мамуль! – паясничал крестник.
Но я лишь снисходительно хмыкнула. Что взять с мальчишки в одиннадцать лет? Переходный возраст. Отсутствие мужчины в доме. Влияние сверстников.
Перечислять можно было бы бесконечно. Но я пыталась хоть как-то вразумить единственного родственника, оставшегося в живых после страшной аварии, в которой погибла вся наша с Мишкой семья.
– И после восьми не вздумай выходить из дома! – велела я напоследок.
Миша не стал шутить в этот раз. Прекрасно знал, насколько серьезно мое требование не пересекать порог дома после наступления комендантского часа. Мальчишка знал, как сильно я рискую, оставаясь на рабочем месте до полуночи и игнорируя правила, установленные главой города. Но другого выхода у нас с Мишей не было.
Часы работы после восьми оплачивались по тройному тарифу. А нам с крестником нужны были деньги, чтобы не голодать и не оказаться на улице.
– Тома! – позвал Миша, когда я уже собиралась сбросить вызов. Мой автобус приближался к нужной остановке. И совсем не оставалось времени, чтобы вести долгие беседы с мальчиком.
– Что? – поторопила я его.
– Я тебя люблю, пусть ты и никудышная мамаша, – рассмеялся мой любимый негодник.
– И я тебя люблю, пусть ты никудышный сыночек! – ответила я в тон и рассмеялась.
На самом деле, эти слова уже превратились в некое подобие традиции. Мишке было трудно без родителей. А мне – без сестры и ее замечательного мужа. Но зато со мной остался их сын. И я поклялась вырастить из него порядочного человека.
Моя жизнь не была легкой. Скорее, наоборот, состояла из сплошных проблем. Магазинчик, в котором я работала кассиром, консультантом, уборщицей и даже бухгалтером, по сути, был перспективным. Если бы его хозяин не спускал всю выручку на легкодоступных женщин и на ставки в казино, то мы могли бы «вырасти» в приличный супермаркет. Однако Ник Георгиевич, владелец и мой непосредственный шеф, ответственно подходил к выплатам всех компенсаций на мое имя. И только поэтому я не искала другого, более подходящего места работы.
Лавка «У Ника» располагалась не в самом безопасном районе города. Аккурат между оружейной лавкой и казино, в котором дядя Ник и оставлял все свои богатства.
Однако самое жуткое то, что не только район, в котором я работала, представлял опасность для простых смертных, но и весь город. По той простой причине, что во главе нашего мегаполиса стоял Двуликий Старейшина. А все мы подчинялись клану Диких, жили по законам оборотней и тряслись за свои человеческие жизни.
Сегодня, как назло, покупателей было много. И к комендантскому часу я все сильнее ненавидела свою работу. Мне хотелось тишины и покоя. Возможно, чашечку горячего чая с пирогом. Или старую, романтичную комедию в компании подушки и любимого крестника.
Однако сама Судьба противилась моим