Предисловие, поясняющее выбор названия книги
Было четыре варианта назвать эту книгу новых рассказов:
– Русский гвоздь;
– Гвоздь Пилата Понтийского (Понтий Пилат);
– Большой гвоздь;
– Шкрабы.
Назвать книгу по-простому «Гвоздь» было не вариант. Оказывается, разных всяких книг с названием, где фигурирует слово гвоздь, очень много. Братья Гримм всех опередили.
Назвать «Шкрабы» как-то слишком просто и даже нескромно и вызывающе. Потому пришлось помучиться.
Предложил варианты названий на кастинг у читателей. В рейтинге прочтения отдельных рассказов выбор читателя был сделан в пользу Пилата Понтийского.
На том и остановимся.
Просто предисловие
Книга состоит из без одного четырех десятков рассказов, которые между собой связывает исключительно произвольный выбор их автором. Выбор был скоротечен и потому случаен. Но кое-что точно написано не просто так. Я бы даже сказал, с определенным умыслом.
Надеюсь, что будет интересно.
Гвоздь Пилата Понтийского
Оказывается, все было не так. Но всегда есть способ узнать, что и как было на самом деле. А все началось с того, что один знакомый по секрету показал золотую монету времен Римской Империи. На монете был собственной персоной прокуратор Иудеи, Понтий Пилат, Цезарь Рима, Император, Август, Великий царь Иудеи.
– Быть того не может! – сказал я.
– А это что? – Резонно возразил Серега, и еще раз продемонстрировал мне золотого Понтия Пилата.
– Прикупил по случаю. – сказал.
Я удивился. Решил поинтересоваться, как там было в те времена с монетным делом в Риме.
Потом я попросил Сергея через месяц показать монету еще раз. Просил дать подержать в руках, сфотографировать, взвесить, измерить. Но Серега сказал, что монету эту у него купил один священник, который тут же, при нем, эту самую монету расплющил молотком на камне, а потом кусок античного золота сдал скупщикам золота по цене лома.
На вопрос, откуда золотой Пилат, Серега сказал, что монету его знакомые с Ближнего Востока привезли.
– Такого не может быть, чтобы это было правда, – заявил я.
– Может, не может, но ты же видел? – говорит Серега.
– Видел. И в руках держал, – подтвердил я.
Оказалось, что уже не первый раз в узких кругах коллекционеров и черных копателей встречается такая монета. Одну, говорят, такую даже на Тамани находили.
И все бы ничего. Но той же ночью снится мне сон. Прокуратор Иудеи, Понтий Пилат один на один разговаривает с самим Иисусом. И вдруг Иисус разжимает правую ладонь, а в ней горсть золотых монет с ликом Понтия Пилата.
– Ты где взял? – дрожащим и испуганным голосом спросил Пилат.
– Левий Матвей, мытарь, принес. Говорит, что знает, где их много.
Вероятно, это и решило участь Иисуса Христа. Понтий Пилат позаботился, чтобы никто не узнал. Лично передал гвоздь своему доверенному легионеру, чтобы проследил за процедурой распятия конкретно этого приговоренного.
Так это было или не так, но гвоздь, с помощью которого был распят Иисус Христос, действительно существует. И не один. Реликвия.
Что касается золотых монет, если все так и было, то во времена свирепого Тиберия казнили бы Понтия Пилата за это без всяческих сомнений и размышлений. Не иначе заговор умышлял.
И вот теперь, спустя две тысячи лет не сбывшиеся мечты Понтия Пилата стать Августом и Цезарем Рима вдруг оказались открыты. Вы скажете, что этого не может быть. Я отвечу:
– Может, не может, но монета была. Сам видел. А про гвозди читал.
Странный Гена
Нищие хроники
Гена – человек хороший, но странный. Странный хотя бы потому, что он дружит с Корридоном, а Корридон утверждает, что он с Геной совсем не дружит. Наверное, врут оба. Однако дело вовсе в этом и не про то.
Дело в том, что Гена всё время в поиске и в решении множества проблем, которые сам же себе и создаёт. А ещё Гена категорически не дружит с деньгами, от слова совсем. Если он тебя встретит, то куда бы он не спешил (о чём он пренепременно тебе сообщит в первую очередь), череда его вопросов иссякнет только тогда, когда Гена сопроводит тебя до твоего пункта назначения, даже если до него полчаса пути пешком.
Несколько раз помогал Гене советом. В том числе и по делам судебным, где он всегда ответчик или обвиняемый. Хотя во всём обычно виновата его доброта и доверчивость.
Однажды я случайно встретил Гену, несущегося мне наперерез через шесть полос интенсивного движения (он орал через всю улицу, чтобы я его заметил и подождал), а до этого выскочившего из калитки длиннющего забора в центре города.
– Привет, –