али пожарную бригаду… Я еще отдаленно помнила нестерпимый шум сирен, заполняющий сонную улицу городка. Но она была несравнима с душераздирающим криком брата, который навсегда остался звенеть у меня в голове.
Копаясь в туманном сознании, мне удалось частично восстановить воспоминания.
Мой сон жестко прервался – из соседней комнаты донёсся жуткий крик. Сердце тревожно билось в груди, первая реакция – испуг. Но вслед за ним пришёл здравый смысл: это был очередной кошмар брата, ведь они его мучили часто. Я устало потерла ладонями лицо. Из-под двери лился ярко-золотистый свет. Наверное, мама тоже проснулась и уже успокаивала брата. Поразмыслив, я все же накинула халат и решила в этом убедиться. Я дернула за ручку, открывая дверь.
Доля секунды – и в комнату ворвались языки пламени, быстро захватывая беззащитную территорию. Я резко отпрыгнула и упала возле кровати, больно ударившись о прикроватную тумбу. Огонь безжалостно поглощал комнату, целенаправленно двигаясь ко мне. Пламя казалось живым, разумным, что никак не укладывалось в голове. Я в панике забилась в дальний угол, обхватив колени дрожащими руками. Страх парализовал мое тело, а огонь тем временем приближался. Крик усилился, и в коридоре я увидела силуэт. Брат! Пламя окутало его в крепкие объятия. Он звал на помощь, кричал, лихорадочно бился о стены в надежде потушить адское пламя, а я смотрела, не в силах помочь. Подступившие слезы не хуже кислоты разъедали кожу. На мгновение наши взгляды встретились, пробирая меня морозом до самых костей. То, что я увидела в его глазах, не передать словами: агония, боль, страх, прощание и прощение… Он остановил попытки избавиться от пламени и взглянул на меня, так по-доброму, что сердце готово было остановиться, и Джастин нежно улыбнулся, а после упал замертво. Из груди вырвался истошный крик, наполняя комнату болью и отчаянием.
Все это происходило на моих глазах, словно фильм ужасов. С разницей в одно отличие – это реальность. К носу подступил запах жареной плоти, от которого свело желудок. Огонь распространялся дальше, довольно треща в стенах дома. А я в оцепенении сидела, обняв колени и впившись ногтями в кожу, в надежде вырваться из злополучного кошмара. Безуспешно. Когда языки пламени коснулись моих пальцев ног, я очнулась, словно от глубокого сна, и, резко вскочив, подбежала к окну. Моя комната находилась на втором этаже, поэтому весь наш сад хорошо проглядывался. Мне потребовалась минута, чтобы решиться на прыжок. Во время сомнений и колебаний я заметила парня, безмятежно гуляющего по нашему саду. Не оборачиваясь, он спокойно шел по аллеям. Но не заметить такого яркого света, как пожар, он не мог! Он должен был мне, нам, помочь. Разозлившись, я начала колотить руками стекло, кричать, звать его, но он не слышал. Или не хотел слышать-видеть, что творилось у него за спиной. Он просто ушел. Собравшись с лихорадочными мыслями, я разбежалась, хоть огонь и протестовал этому, и выпрыгнула… Послышался звон битого стекла, и я в ту же секунду почувствовала, как осколки впились в кожу, разрезая и царапая ее. Недолгое падение и резкий удар. Острая боль и головокружительная темнота.
Очнулась я уже в больнице, под звуки раздражающего пиликанья. Прищурившись от яркого света, я осмотрелась, но глаза предательски заслезились от нахлынувших эмоций. От малейшего шевеления я испытывала жгучую боль. Моя кожа была в ссадинах, гематомах и порезах, от этого она горела изнутри. Я не понимала, что тут делала, так как разум был «временно недоступен». Сопоставить происходящее не представлялось возможным, пока в палату не вошли два человека, одним из которых была моя тетя – Мэлл. По ее заплаканному лицу и синеве под глазами я в ужасе осознала. Все мертвы! Вчерашняя ночь всплыла в памяти, словно все повторялось заново. Огонь. Слишком много огня. Жар пламени. Плачь. Крик. И прощальная улыбка брата…
«Нет!» – На глазах появились неконтролируемые слезы, от которых тут же защипали открытые раны на лице.
С каждым воспоминанием поток слез усиливался, и уже ничто не могло его остановить. Хуже осознания потери и беспомощности нет ничего.
А дальше все как в тумане. Переезд к тете, посещение психиатра, новая школа, успокоительные, антидепрессанты. Моя жизнь проходила как на автопилоте – по расписанию, под жестким контролем тети и врачей.
Мэлл меня любила, как родную дочь, но несчастный случай с родителями и мой переезд свалились на неё как снег на голову. Он был для нее проблемой или неприятным исходом событий. На чаше весов были я и ее личная жизнь, в частности замужество. Но она выбрала меня, распрощавшись с человеком, который не готов был принять нового члена семьи.
Не желая переходить в новую школу, я думала пойти работать, но Мэлл уговорила продолжить учиться, так как до выпускного оставалось всего-то ничего. Казалось, что все ополчились на меня, а возможно, так и было. Одноклассники скептически восприняли меня, так как я была неформалом, да и к тому же странной по их мнению. Но мне было все равно, я не желала с ними общаться в той же степени, что и они со мной.
Не говоря о последних событиях моей жизни, которые нарекли меня, как «несущая беду». Я верила в сверхъестественные вещи, часто говорила про магию, ведьм, вампиров. А еще всех пугала своим даром – чтением людей. И откуда он только взялся? Я боялась