ироду этого места? Попытаться повлиять на то, что вижу?
Делаю взмах рукой, проверяя темную материю на прочность, следя за тем, как вспыхивает и тут же гаснет огонь. Ясно. Мои способности здесь ограничены. Поразительно, что вообще удалось открыть дверь. И все же – как действовать дальше?
Оглядываюсь, ища подсказку в межзвездном пространстве, но картинка не меняется: прямые линии космических лучей, стремящихся к поверхности далеких планет, мерцающие светила, черные дыры.
– Ну что за срань… – раздосадованно бормочу, игнорируя нарастающий дискомфорт из-за неопределенности и полного непонимания происходящего. – Я не подписывалась на увлекательные приключения астронавтов, когда шла спать.
Звук выходит сухой – эхо не отражается от пустоты. Вместо него я слышу в разреженной атмосфере странный шум. Он контрастирует с окружающей обстановкой, разрывает тишину доносящимся издалека рокотом. Тревога усиливается одновременно с тем, как приближается грохот. Не надо быть гением, чтобы догадаться: если ты бесконтрольно болтаешься в воздухе без намека на гравитацию, а со всех сторон надвигается чудовищный рев, источник которого неизвестен – это плохой, очень плохой знак.
Пожалуй, для первого раза хватит.
Стараюсь проснуться, но ничего не получается. Мне не удается справиться с этим местом. С законами, по которым оно существует. С его… хозяином? Гул достигает максимума, врезается в меня, отбрасывает назад, заставляет беспомощно барахтаться в эфирной субстанции, и я вдруг осознаю, что энергия, обрушившаяся мощным ураганом, энергия, которую я почувствовала в момент соприкосновения – и есть Зейн.
Прислушиваюсь к ощущениям, пока мир вращается, постепенно стабилизируясь и позволяя вновь найти равновесие. Сложно объяснить это логически, однако я готова поклясться, что Зейн смотрит на меня, посмевшую заявиться в его разум без приглашения. Смотрит без угрозы, но с осторожностью: одно неверное движение – и я столкнусь с серьезными последствиями.
Наверное, я не должна удивляться отсутствию конкретного, физического образа Зейна, ведь в своем сознании он может принимать любые формы, но мне непривычно быть с ним рядом и далеко, находиться в его душе и не иметь возможности дотронуться до тела.
– Зейн? – зову, не рассчитывая, что он ответит.
Пространство сотрясается, вибрацией отдаваясь в грудной клетке. Наверное, стоит воспринимать это как недовольство тем, что я нарушила спонтанный бессрочный отпуск в небытии. Но я пришла не для того, чтобы сдаваться.
– Зейн! Это я, Ли! Зейн!
В моем голосе звучит столько отчаяния, словно помощь из нас двоих нужна мне, а не ему. Впрочем, это действительно так: Зейн спокойно проведет наедине с собой хоть тысячу лет, единственная, кого эта вероятность пугает до дрожи – я.
– Зейн! Я знаю, что ты слышишь. Прошу, поговори со мной!
Реакция на мои мольбы отсутствует, и я не знаю, как это расценивать. Хочется верить, что он раздумает над моими словами, но молчание затягивается. Терпение никогда не было моей сильной стороной, вот и сейчас я прикидываю, что можно сделать в космосе, чтобы привлечь внимание джинна, не имея даже точки опоры.
Выбор невелик, и я опять концентрируюсь, ищу импульс, способный перерасти в действие, которое всколыхнет эту равнодушную к моим крикам вселенную. Из искры в солнечном сплетении разгорается пламя. Оно разрастается, щекочет изнутри, требуя выхода, и, когда я посылаю его вовне, вылетает из ладони юркой кометой. Увеличиваясь в размерах, она устремляется к ближайшей планете и, преодолев все слои атмосферы, взрывается яркой вспышкой.
Я испытываю усталость и удовлетворение: на то, чтобы создать и запустить комету в этом почти не поддающемся моей магии месте, ушло слишком много энергии, однако усилия точно не прошли даром. Улыбаюсь в ожидании реакции, и она не заставляет себя ждать, вынуждая пожалеть о самонадеянных попытках расшатать чужой мир.
Невидимая сила сжимает меня, перекрывает кислород, вонзается в тело, потряхивает, как тряпичную куклу, и отпускает, доведя до грани, за которой я вот-вот потеряю сознание. Это – неприкрытая угроза. Последнее предупреждение. Посмею тронуть что-то еще раз – и наказание будет куда более суровым.
– Спасибо, любимый, я поняла намек, – шепчу, потирая шею. – Надеюсь, в следующую нашу встречу ты будешь ласковее.
Тонкий лед, по которому я ходила, покрывается трещинами и ломается: Зейн, или то, что является Зейном, хватает меня, как нашкодившего котенка, и выбрасывает из своего сознания.
Перед тем, как очнуться, я замечаю, что планеты лопаются одна за одной, подобно мыльным пузырям, стекают пеной куда-то вниз, в темноту, и представшее передо мной небытие исчезает в Большом взрыве. Вероятно, Зейну совсем не понравилась перспектива возиться со мной вместо того, чтобы равнодушно созерцать собственный космос.
Открываю глаза. На месте незнакомых созвездий – белый потолок спальни. Цифры на экране мобильного показывают, что с момента, как я уснула, прошло полчаса. Прекрасное начало. Ужасное начало.
За месяц до этого
– Мам,