о мечта, а мечта всей ЖИЗНИ? Всех осознанных восьми месяцев. Такая мечта, чтобы не есть, не спать. Чтобы всеми ночами напролет вглядываться во тьму улиц, жадно вдыхая незнакомые запахи. Вслушиваться во все шорохи, рисуя в голове образы один заманчивей другого.
Вот у Памфнутия такая мечта была. А еще у него было четыре лапы, пушистый хвост, огненно-рыжая пушистая шубка, уши с кисточками и огромные усы.
Был Памфнутий безумно стар, мудр и КОТ
Груз целых ВОСЬМИ месяцев давил ему на рыжую макушку и наполнял взгляд бесконечной скукой и снисхождением. Если кто-то заглядывал в янтарную глубину его глаз, то тотчас осознавал всю свою никчемность и суетность. Мир простых смертных утомлял и раздражал красавца-кота в полном расцвете сил. Все эти мисочки-подушечки, ошейники с колокольчиками, щеточки-расчесочки оскорбляли и унижали его гордую натуру.
А лоток? О-о, это отдельная пытка. Делать свои деликатнейшие дела под чье-нибудь усюсюканье? Однажды кот попытался избежать унижения, нашел вполне себе уютный уголочек в шкафу. Неделю он был почти счастлив, а потом…
Памфнутий до сих пор вспоминает этот ужасный момент своей жизни с содроганием. Именно тогда, сидя взаперти на балконе, пытаясь не думать о том, чем это пахнет от его шикарных усов, он понял – НАДО БЕЖАТЬ!
Бежать туда, где нет места глупым правилам, придуманным людьми, где не заталкивают тебе в пасть отвратительные таблетки и не стригут когти, где ты свободен, горд и беспечен. Ловить и есть еще теплых мышей, спать на самых высоких крышах под звездами.
Все свои знания Памфнутий черпал из телевизоров. Они были повсюду: в кухне, в спальне, в кабинете, на балконе, в ванной. Большие и маленькие, плоские и не очень. Работали они всегда. Ложась спать, хозяйка не выключала телевизор и даже делала звук погромче. Чуть-чуть. Самую малость. Наверное, для того, чтобы не просыпаться от собственного храпа.
Как-то раз у Памфнутия случайно получилось переключить канал. Потом еще раз, но уже специально. Так кот получил доступ к знаниям. Целыми днями и ночами, с короткими перерывами на дрему и еду, он изучал Мир! От сериалов, фильмов и лженаучных программ у кота в голове была полная путаница, и она толкала его на подвиги.
Памфнутий, насмотревшись сериалов, представлял себя то лихим разбойником, то отважным пиратом, то загадочным мафиози. Он даже репетировал свирепые бои. Он, ярость и тень. Или он, ярость и тапок. С тапком выходило даже лучше (к нему были личные счеты), но подлые смертные начали прятать тапки в шкаф.
Лежа на мягких удобных подушечках, после вкусного и сытного обеда, Памфнутий с сожалением рассуждал: «Какая же это несправедливость, что мир стал так скучен и пресен. Я однозначно родился не в свое время!»
Бесстрашный красавец-кот, без сомнения, прославился бы как покоритель моря, веселый разбойник, или обаятельный гангстер. Но, к великому сожалению кота, все они были бесследно уничтожены суровыми, лишенными юмора служителями закона.
Был, конечно, вариант – сбежать и организовать свою банду. И кот даже серьезно работал над этим, минут по пять в день перед завтраком. Разрабатывал схемы грабежа банков. Тренируясь, он уже стащил несколько кредитных карт у хозяйки и ее гостей. «Ведь надо с чего-то начать! Все великие с чего-то начинали! А я обязательно стану тем самым, великим, кто спасет этот мир от серых спокойных будней, наполнив его задором перестрелок, погонями и танцами на улицах в стильных костюмах. (прямая речь???)
И так, в приятных грезах о славной карьере преступного элемента, Памфнутий прожил бы свою не долгую кошачью жизнь, вкусно кушая, наслаждаясь сериалам и только мечтая о свободе. Но тут случился юбилей у хозяйки.
В этот особенно жаркий июньский день вся квартира пропахла наивкуснейшей едой, которую нельзя воровать, духами, от которых невозможно дышать, и алкоголем, который Памфнутий ненавидел всей своей душой. От всей этой арома-артиллерии хотелось немедленно умереть, ну или забиться под диван.
С первым Памфнутий решил не спешить, а вот второе было бы восхитительно, но неосуществимо. Наряженный в тесный костюмчик, он сидел на комоде и боялся пошевелиться. Пышный бант на шее был настолько туго затянут, что бедный кот еле дышал, а толстенькие лапки скользили по полированному дереву.
Все гости, милейшие дамы неопределенного возраста и очень внушительных размеров, проходя мимо, нещадно теребили кота за щечки-ушки.
Такая бесцеремонность повергла кота в глубокое оцепенение. Морда, перемазанная помадой и блестками, выражала мировую скорбь, но это абсолютно никого не трогало.
«Утибоземой», – звучало проклятьем.
Ближе к вечеру изрядно подпитые дамочки решили перестать есть и начать танцевать. Музыку им явно подогнал сам дьявол из фонотеки пыточных камер ада. Три слова, бешенные басы, очень, очень много подвизгиваний, подвываний и лишенных всякого смысла, но очень лихих звуков. Слушая ее, мертвые сами топились в смоле, примерно после одиннадцатого куплета. Иногда начинало звучать что-то народное,