гла написать еще одну книгу, поведав, что женщины ей сказали по поводу первой (эта книга изменила мою жизнь). Если составлять список самых значимых книг двадцатого столетия, то «Загадка женского», без сомнения, в него войдет. А еще «Загадка женского» вошла в уникальную подборку «Десятка самых тлетворных книг 19-го и 20-го столетий» одного консервативного журнала, что если не льстит автору, то по крайней мере свидетельствует об ажиотаже, который она вызвала.
Мы читаем ее и сегодня. В книге «Ноющее чувство» (A Strange Stirring), посвященной «Загадке женственности» и ее влиянию, Стефани Кунц пишет, что ее студенты «всей душой реагировали» на такие главы, как, например, «Обманным путем», поскольку чувствовали то же самое – их также вынуждали покупать потребительские товары и «позиционировать себя как вещь, которую потребляют». И естественно, если нужно понять, что же произошло с американской женщиной за последние полвека, осознать, какой она проделала удивительный путь от Дорис Дэй до Баффи – истребительницы вампиров (и пока не остановилась!), начинать нужно именно с этой книги.
Но критики – как и фанаты – считают себя обязанными ткнуть пальцем в то, что упускает автор. Их вполне правомерно озадачивает, почему афроамериканские женщины упоминаются лишь вскользь, хотя Фридан писала во времена движения за гражданские права. Женщины рабочего класса проглядывают только в паре-тройке высказываний, например, когда говорится, что замужним женщинам, которые захотят работать, понадобится домработница или няня. Весьма примечательно и то, что Фридан умудрилась написать целую книгу, обвиняя американское общество в его отношении к женщинам, но не обсуждая законодательство. При этом в 1963 году большинство женщин не могли взять кредит, не имея поручителя мужского пола. В некоторых штатах они не могли входить в состав коллегии присяжных, а в других – мужья имели право распоряжаться не только собственностью своих жен, но и их заработком. И хотя Фридан из раза в раз твердит о необходимости дать женщине возможность работать, она не упоминает, что газетам разрешалось публиковать объявления «Требуются на работу» по категориям для мужчин и для женщин, а работодатель мог на законном основании заявить, что какая-то вакансия исключительно для мужчин. Так поступало даже федеральное правительство.
Все эти недочеты, как ни странно, являются сильной стороной книги. «Загадка женского» – своеобразный яростный крик, вызванный тем, что умных, высокообразованных женщин не допускали к профессиональной деятельности и относились к ним как к системе репродуктивных органов, стоящей на каблуках. Книга получилась в высшей степени личная, что и придало столь берущую за душу силу. Сама Фридан бросила аспирантуру, поскольку, как она написала, академические успехи пугали парня, с которым она встречалась. Ее возмущала уверенность студенток в том, что главная цель учебы в высшей школе – получить звание «МИССИС». Ее приводил в бешенство тот факт, что в психиатрии несчастье домохозяйки объяснялось незамысловато: с либидо «не лады». Она злилась, поскольку экономический сектор видел в женщинах каких-то потребляющих роботов, которые обеспечивают процветание государства, скупая новые кухонные электроприборы и неистово разыскивая идеальное средство для стирки. Про женские журналы лучше даже не упоминать. Фридан много для них писала, и в своей книге она как кирпичики складирует все эти жуткие до невозможности примеры, один за другим, как именно популяризируется загадка женского. Там есть коротенькая история о молоденькой женщине, у которой были планы на будущее, но потом она вышла замуж, затерла до дыр шесть копий книги доктора Спока об уходе за младенцами и накручивала себя, пафосно скандируя: «Я счастлива! Ужасно счастлива! Я ТАК РАДА, ЧТО Я – ЖЕНЩИНА!» В голове сразу вырисовывается эффектная картинка, как санитары из психушки привязывают ее к каталке.
Бетти Фридан родилась в 1921 году. В разгар Второй мировой войны она уже окончила колледж Смит, поэтому глазами взрослого человека видела послевоенный экономический взрыв, в результате которого возник средний класс с невиданным ранее уровнем жизни. К тому времени как Фридан села за книгу, большинство американских семей жили в собственных домах. У них были машины и телевизоры, они ездили отдыхать и надеялись, что дети будут учиться в колледжах. Получить работу было легко… причем настолько, что отчаявшиеся работодатели проводили рекламные кампании, дабы убедить замужних женщин, что выйти куда-то на неполный день секретарем или продавцом – отличный способ подзаработать, ведь всегда есть непредвиденные расходы на дом и детей. (В попытке убедить читателей вернуться в профессиональный мир, Фридан упоминает свою подругу, домохозяйку из пригорода, которая переживала, что слишком долго не работала журналистом и выпала из профессии. «Когда она наконец решила что-то предпринять, то за пару поездок в город нашла отличную работу в своей области», – беззаботно пишет Фридан. Здесь следует многозначительная пауза, пока все честолюбивые молодые репортеры, которые в настоящий момент находятся на неоплачиваемой стажировке, причем третьей по счету, бьются головой о стену.)
Время наступило уникальное. Наверное, впервые в истории Америки у обычного человека хватало и средств, и времени, чтобы спросить себя, счастлив ли он. Фридан счастья не ощущала.
«Многие