Дорогая муха. Сергей Семенович Монастырский

а на китайском островке, куда было пять часов на круизном Лайнере, молодежный курорт, с пляжами, отелями, дискобарами, все, зачем люди за границу едут.

      – Дим, ну что ты обижаешься, – утешала жена, – отпуск у них один, и чего им к нам в глушь ехать?у, правда, не такая уж глушь, жили они в областном городе, хотя, ну да, по сравнению с Китаем это была глушь!

      – Понимаешь, Валентина, – пытался возразить Дмитрий Павлович, – она не в глушь едет, а к родителям!

      … Валентина была на стороне дочери.

      – Родителями мы для Насти были в детстве! А сейчас у нее свой мир – муж, ее город, ее судьба, нас в ее мире уже нет!

      – Неправильно это! – упорствовал Дмитрий Павлович.

      …У него была замечательная юность. И в юности этой было две точки приложения сил, это работа и дочь Настя.

      Работа была тем редким случаем, когда он занимался любимым делом, творчеством, потому что он был архитектором. Настя была тем человеком, в которого он хотел вложить все что любил в своей жизни: что знал, о чем хотел поговорить, как с другом.

      Потому что друзей у него не было. Не сложилось. Были коллеги, приятели. Но не друзья. В душу не лезли, но и в свою не пускали.

      А Настя была открытая, распахнутая, своя.

      – Пап, нам задали сочинение о том, как один человек проявил героизм – увидел двух тонущих детей и бросился их спасать.

      – Спас?

      – Нет, утонул, но проявил мужество. А ты бы так мог?

      – Нет.

      – Почему?

      – Плавать не умею.

      – Значит, не бросился бы даже попытаться спасти?!

      – Понимаешь, Настя, дело не в том, чтобы совершить подвиг, а в том, чтобы спасти. Если знаешь, что не спасешь, не чего и пытаться. Вместо двух утонувших, будет трое.

      – А нам учительница сказала, что надо проявить мужество.

      – Я советую тебе не писать это сочинение.

      Сочинение она не написала.

      Дмитрия вызвали в школу.

      – Вы чему учите дочь? – гневно вопрошала учительница.

      – А вы плавать умеете? – спросил Дмитрий.

      – Я… нет! – замешкалась учительница.

      – И нырнули бы?

      Больше его в школу не вызывали.

      Объяснять и рассказывать, про все на свете было для Дмитрия делом увлекательным.

      Например, о том, что заниматься нужно только тем делом, которое для людей полезно.

      Скажем, не нужно тратить полжизни, делая опыты по выращиванию арбузов в Подмосковье, когда без всяких опытов они вырастают в огромных количествах в более южных районах.

      Настя схватывала его слова, как открытие и удивлялась, как она сама не догадалась до сих пор об этом.

      Да, Настя действительно понимала его настроение, его слова, даже если понятия, о которых они говорили, были ей не очень ясны.

      Валентина ревновала, конечно, но что делать: это была их общая дочь. К тому же, на исходе пятнадцати лет, Настя без обиняков заявила:

      – Мам, я тебя очень люблю, но с папой мне интересней!

      Дмитрий только развел руками, но когда мама в слезах ушла, погладил Настю по голове и поцеловал в макушку.

      … Вторым, если не первым делом всю жизнь была работа. Еще в институте он участвовал во многих конкурсах по проектированию новых застроек, сколотил целую студенческую команду, которая получала гранты по разработке интересных проектов, и вышла на всероссийский уровень. И был отмечен многими наградами и даже премиями. Поэтому когда мэр одного из областных городов, друживший с ректором института, попросил того подсказать кандидатуру главного архитектора, тот смело порекомендовал Дмитрия.

      Должность была номенклатурная, Дмитрию дали квартиру, он с ходу влюбился в веселую и кудрявую Валентину.