или итальянский писатель Вико уже давно утверждали, что нигде, ни в каком обществе политическая форма устройства не может считаться неизменной. Она всегда меняется, как только меняется состав общества или влияние переходит от одного класса к другому.
В наше время наука о составе общества и о переменах в нем (так называемая «социология») сделала такие большие успехи, что в неподвижность и в неизменность государственных форм никто больше не верит. Но тогда, три четверти века тому назад, было иначе. Тогда думали, что в государственной форме отражается «дух народа» и что у каждого народа должен быть свой особый «дух», и вся история народа только в том состоит, что его коренной исконный «дух» находит себе свою особенную форму. Поэтому и выходило, что каждый народ прикован к своим исконным «началам» и не может от них оторваться – как не может отделаться от своего «духа».
Теперь так не думают. Конечно, у всякого народа есть что-нибудь свое, особое, непохожее на другие народы. Но есть у всех народов очень много и одинакового. Если мы все перечислим, что у всех народов бывает одинаково, то может быть окажется, что этого одинакового у них гораздо больше, чем различного, непохожего.
Таким образом, и перемены в политическом устройстве как раз оказываются – в главных чертах – довольно сходны у всех просвещенных народов. Социология показала, что всякое человеческое общество непременно проходит через три ступени в своем развитии. Первая ступень – это быт племенной, в которой государства еще нет и люди связаны между собой кровной связью – родством, либо настоящим, либо придуманным.
На второй ступени является уже государственная связь, но она еще очень некрепка, и вместо целого большого государства общество раздроблено на множество маленьких, в которых господствуют крупные собственники, завладевшие общинными и племенными землями и вооружившие своих слуг, чтобы вместе с ними защищать своих подданных и нападать на чужих. Эта вторая ступень называется феодальным бытом.
На третьей ступени один самый сильный или самый ловкий хищник уничтожает или покоряет остальных и подчиняет своей власти все население одного языка и одной веры, создавая таким образом единую нацию и организуя постоянное войско для защиты государства. Эту третью ступень и можно назвать военно-национальным государством.
Конечно, и это не последняя ступень. Мало-помалу военная деятельность такого государства ослабевает, уступая место мирному развитию промышленности. Свободное развитие производительных сил требует и внутренней безопасности, не мирится с произволом и насилием и перестраивает все внутреннее устройство государства на твердой основе закона и права. Таким образом военно-национальное государство превращается в промышленно-правовое.
Конечно, и Россия переживала те же ступени политического роста, как и все другие цивилизованные государства. Был и в ней племенной быт, но так давно, что о нем осталась только смутная память у историков. Был и феодальный быт, когда государственная власть была раздроблена между многими владельцами, которые скорее чувствовали себя большими помещиками, чем государями.
Потом, наконец, четыреста лет с небольшим тому назад, Россия объединилась в руках одного владельца – московского князя, который с этих пор стал признавать себя государем и самодержцем «всея Руси». Эта последняя политическая форма, стало быть, вовсе не была ни исконной, ни неизменной, и нет никаких причин думать, что на ней остановится политическое развитие России. Как и повсюду, наше военно-национальное государство постепенно превратится, и даже на наших глазах, в промышленно-правовое.
Понятно, что все эти перемены в России происходили не точка в точку так, как в других государствах. Но и в каждом другом государстве они тоже совершались непохоже на все другие государства. Так что и здесь наше государство не составляет какого-нибудь исключения из всех других. У нас главная разница была та, что не было таких крупных земельных владельцев, которые в других местах захватили все права государей и долго мешали разным частям нации слиться в одно государство.
Другими словами, у нас феодальный быт был слабее. Произошло же это потому, что еще в племенном быту старейшины племен не успели расхватать общинных и племенных земель. Когда пришли на Русь первые князья, старейшины еще были слабы и племена прямо подчинились князьям. И все крестьянские земли прямо считались княжеской собственностью; а когда понадобилось князьям составлять себе войска, они стали раздавать эти земли своим военным служащим вместо жалованья.
Таким образом, и те крупные владельцы, которые потом появились на Руси, уже зависели от князя, были у него на службе. Тех немногих, которые были сильны и независимы, московские (особенно Иван III и Иван IV Грозный) князья смирили силой и земли у них насильно отняли. Поэтому им было легче основать национально-военное государство: гораздо легче, чем, например, литовским князьям или польским королям, которые никак не могли справиться с крупными владельцами в своих владениях и принуждены были просить их помощи всякий раз, как нужны были их солдаты и деньги.
Вот почему военно-национальное государство, основанное в России московскими