ась с повидавших лучшие дни домов деревня. Все это было так гротескно по сравнению с застрявшим в памяти городом, что хотелось остаться на месте и надышаться свежим воздухом, чтобы хоть как-то убрать привычную памятную пелену.
– Вам кого, дядь? – раздался детский голос откуда-то сбоку.
Я повернул голову и увидел девочку на велосипеде. Девчушка в футболке и шортах с короткой стрижкой выглядела почти как пацан.
– Мне?
– Ну да. Тебе.
Я снова посмотрел на ребенка. Удивительная беззастенчивая навязчивость к совершенно незнакомому человеку. Тут она увидела мой ноутбук и на мгновение застыла.
– Ты неместный, да?
– Нет.
– Да. Местных я всех знаю, – задумчиво заметила она и продолжила разглядывать серую крышку ноутбука.
– У вас здесь есть причал?
– Причал?
– Да. Где стоят лодки.
– Ах, причал… Так это тебе дальше по деревне, найдешь. Там несложно. Просто держись левее и сам увидишь. Река у нас большая, все видать.
Я кивнул. Заблудиться в деревне и вправду было бы сложно.
Шагая по деревне, я с удивлением обнаружил, что запущенной ее назвать было бы сложно. Более того, несколько домов были совсем новыми, кирпичными с красивыми вырезными рамами, совсем не похожими на пластиковые новоделы, которые так часто устанавливают в современных домах. Отчего-то я представлял, что это полузаброшенное селение.
Пройдя какое-то время, я наконец увидел причал. Он был небольшим, можно сказать, компактным и, несомненно, служил своего рода гордостью местных жителей, так как весь состоял из свежих досок, аккуратно подогнанных друг к другу. Разве что потопленная лодка портила вид, но зато две другие смотрелись более чем здорово. Даже моторы смахивали на японские. Тут я увидел двух сидевших на раскидных стульях подростков. Очевидно, местных мелких предпринимателей.
– Быстро идет? – спросил я, указывая на ближайшую лодку.
– А тебе куда надо, дядь? – спросил белобрысый улыбающийся парень. – Тут от места зависит.
– Не понял?
– Да вот видишь – на дне лежит, тоже быстро ездила и увы. Никуда больше не пойдет.
– Тогда я медленно поеду. Мне до Бледной Поляны надо.
Подростки переглянулись. Затем он из них недоверчиво спросил:
– А тебе, дядь, зачем?
– Я ученый. Исследую растения.
– И что там можно исследовать? Гиблое место, разве что борщевик там растет и все.
– Вот его-то я и хочу исследовать. Если, конечно, смогу взять у вас лодку. Вы ведь сдаете лодки в прокат, верно? – спросил я, указывая на небольшую доску с ценниками аренды лодок. – Кажется, шестьсот рублей за час?
– Это если по реке кататься. А тут полноценная поездка, в час никак не уложиться.
– А по карте недалеко было.
– Так это по карте. Тут места вон какие, никакие карты не помогут.
– Хорошо. Тогда сколько? Сколько вы хотите за то, чтобы довезти меня туда?
– Пять тысяч. И половину сразу, – неожиданно сказал второй тонким голосом. Оказалось, это коротко остриженная девчушка.
– Однако… – удивился я, замечая, как быстро растет ценник. – Давайте остановимся на 3500 – это вполне разумная цена.
Двое детей снова переглянулись и после непродолжительного внутреннего спора все же приняли общее решение.
– Только деньги вперед, – сказал парень, – а то знаем мы вас, городских, сперва одно обещаете, а потом другое.
– А много тут городских ездит?
– Всякое бывает, – сказал парень, подымаясь и направляясь к лодке. – Только ноутбук в сумку уберите, а то может намокнуть. Поедем быстро, чтобы до темна успеть.
– Да у меня фонарик есть, – сказал я.
Но мальчик на это лишь скривился и стал отвязывать лодку, напевая себе под нос какую-то песенку. Я снова посмотрел на ценник аренды лодок. Почему-то сразу я совершенно не обратил внимания, что написан он был детской рукой. Казалось бы, такой бизнес должны регулировать взрослые.
Вышкин
Ступая по институту Ботанических Исследований (сокращенно – ИБИ), Вышкин Федор Евгеньевич думал лишь о том, что будет очень зол, если Мозалев Евгений Петрович, единственный его друг, вместо заявленной пропажи просто окажется тут, привычно ночуя на своей любимой работе.
Он прошел по огромному мраморному холлу и направился прямиком к кабинету. Закрыто. Федор достал телефон и пробежался по контактам. Из всего списка он знал лишь одного, кто мог ему помочь, и если профессора не окажется на месте, то Ольга его просто съест своими переживаниями о милом брате.
Профессор Николай Семенович Плейшнер, с которым его познакомил Женя, ответил не сразу, перед этим попыхтев и прожевав «алло»:
– Да, голубчик, я вас слушаю.
– Это Вышкин Федор.
– Да-да. Я