обменниках или просто ставились на полку.
Этот рассказ – серия коротких историй, заимствованных из моего личного опыта спекулянта-перехватчика.
1. Эта книга – говно
Необходимо сказать, что совершенно любую макулатуру, жуткий бред ослабленного ума и продукт деятельности казённо-милицейских мозгов, можно было с выгодой сбыть на чёрном рынке, иди в опусе речь о ворах, убийцах, растлителях, а также их антиподах из тех, что вышеупомянутых ловят. Обладая этой информацией, я смело перехватил у ханыги книженцию затрапезного вида, но зато с привлекательной обложкой. На обложке бездарной рукой была изображена жуткая рожа с блатным прищуром придурковатых глаз, косой чёлкой на лоб и дегенеративной челюстью. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что означенный фигурант – в доску блатной, рядом с рожей имел место труп с ножом, торчащим из тела в районе первичных половых признаков.
Заплатив ханыге рубль и добавив семь копеек на бутылку плодово-выгодного, я стал обладателем этого шедевра, не удосужившись даже посмотреть, что скрывается под обложкой.
Придя домой, я ознакомился с подробностями. Ни автора, ни названия книги не помню совершенно, но содержание не забуду никогда. На титульном листе, во всю его ширь, синим фломастером был нанесён эпиграф: ЭТА КНИГА – ГОВНО.
Я был настолько заинтригован, что немедленно взялся за чтение, и сразу обнаружил, что неизвестный читатель полностью прав – книга оказалась жутким, отчаянным говном, просто говном божьей милостью. Вдумчивый читатель, впрочем, озаботился не только разукрасить титульный лист, но и оставить пометки на полях.
«Хуйня», – красовалась надпись тем же фломастером напротив фразы «Наши славные ребята знали, как надо выполнять долг». «Пиздец», – значилось напротив сентенции «Ты мне ответишь за все преступления, совершённые против советского народа, партии и правительства». «Ебись ты в рот», – стояло визави к откровению «Золото купил махровый рецидивист, спекулянт валютой и растлитель малолетних детей Шапиро». Каждая страница носила на себе следы вдумчивого освоения материала, а некоторые даже были проиллюстрированы мужскими и женскими гениталиями.
Так и не дочитав до конца, я понёс нетленку на чёрный рынок, мечтая расстаться с ней за трёху. Увы, мечты оставались мечтами. Любители остросюжетной литературы брали книгу в руки, раскрывали, обнаруживали эпиграф, смотрели на меня, как на придурка, и отчаливали. Я уже собирался отправить шедевр в ближайший кювет, когда напротив ящика, на котором лежали нераспроданные книги, остановился здоровенный мужик в форме прапорщика сухопутных войск.
– Эта книга – говно, – членораздельно и громко прочитал прапорщик. – Ты написал? – спросил он грозно.
– Да что вы, товарищ прапорщик, как можно, – начал оправдываться я. – Разве мог я такое написать на книге?
– Вот суки, – помягчел прапорщик. – Ну не суки, а? Хожу по этому сраному рынку, ну, какое только говно не продают! Достоевских, Хуевских, Пушкиных, Отхуяушкиных… А на нормальной книге пишут «говно». Да я этих Толстых, Хуйстых в жизни читать не буду. А такие вот книги, про наших ребят, как начну, так даже службу кошу, пока не докончу. Сутками могу читать и перечитывать – у меня их знаешь сколько? На всём рынке столько нет. А у тебя книга хорошая, редкая, я как раз за такими охочусь. За пятёрку отдашь?
– За четыре отдам, товарищ прапорщик, – предусмотрительно сказал я. – Сразу видно что вы знаток, поэтому вам скидка.
Мы расстались, довольные друг другом, и я начал забывать об этой истории, когда через пару месяцев обнаружил, что через толкотню чёрного рынка ко мне приближается давешний прапорщик.
– Пиздить будет, – философски сказал мой друг и партнёр, оказавшийся рядом и бывший в курсе этой истории.
– Похоже, – согласился я. – Ох, похоже.
– Здорово, хлопцы, – поприветствовал нас между тем пробравшийся, наконец, через толчею вояка. – Я тебя помню, – добавил он, пожимая мне руку. – Отличную книжку я у тебя тогда купил. Отдал переплётчику, тот всякую хуйню со страниц ацетоном вытравил, и обложку новую сделал, с золотым обрезом. Два червонца отдал как с куста, но вещь того стоит. Ну, нет чего-нибудь новенького по моей части?
– Да разве что «Приключения сержанта Синичкина», товарищ прапорщик, – отрапортовал я. – Но честно скажу – так себе книга.
– Да ладно тебе, «так себе», – передразнил прапорщик. – Отличная вещь, жаль только у меня уже есть. Ты сам-то её читал? – подозрительно спросил он.
– А то, – сказал я, – здорово там он его по кумполу отоварил.
– Ага, – подхватил прапорщик, – и по роже смазал. Класс!
– Шедевр, – заключил я.
– Бля буду, – подытожил прапорщик.
2. Сифилис бытовой
Мужика заметили на дальних рубежах. Он имел в руке внушительный портфель и целеустремлённо направлялся к букину.
– Сдаём? – окружила книгоношу плотная группа перехватчиков. –