тни тысяч километров вперед внушал благоговение своим спокойным могуществом и величием. Стволы могучих деревьев словно огромные колонны упирались в небо, будто бы подпирая его собой. Их верхушки настолько высокие, что исчезают наверху, теряясь то ли в тумане, то ли в облаках.
Вступая в лес, кажется, что это дверь в другой мир, мир туманный и мрачный. Деревья плотной стеной обступают со всех сторон и не видно ни тропинки, по которой можно было бы выйти из него, ни просветов неба. На поросших мхом бревнах сверкают изумрудными каплями светлячки. Густой мох гроздями свисает с ветвей, переплетаясь с цветочными лозами удивительных растений. Лес хранит много тайн. То, что случайно забредший сюда путник не сможет выбраться из него – одна из них. Оглушительная, неестественная тишина и черный холодный мрак являются здесь чем-то ощутимым. Их мягкие и глухие прикосновения можно ощутить кожей. В тяжелом влажном воздухе висят множества разных запахов – сырой мох, хвоя, горьковатая смола и примесь цветочных нот сплетаются с ароматом невиданного. Из-за глубокого безмолвия может показаться, что Лес необитаем, но пронзительные невидимые взгляды обжигают, заставляя покрываться позвоночник холодной дрожью. На черной спокойной глади ледяного озера, спрятанного в самой чаще, плавают кувшинки и сверкают то там, то здесь бледно-золотые искры света. Светлячки то или же крошечные крылатые феи, чей тихий звон полупрозрачных перламутровых крыльев мгновенно затихает при звуке шагов?
Глухая тьма промеж деревьев густой плотной материей укрыла Лес, вязкой паутиной запутавшись и осев в его ветвях. Облака тумана рассеялись над землей, орошая влагой нефритовый мох. Холод обжигает тело так беспощадно, что оставлет ожоги на щеках и пальцах. Голые ступни уже не чувствуют боли, боль забрал Лес, вместе с мыслями, чувствами, ощущениями, желаниями. Ковер острых еловых игл покраснел от крови. Лес чувствует ее запах, пьянея от этого аромата. Скоро здесь будут хищники. Мертвая пронзительная тишина глушит дыхание, растворяя его во мраке. Деревья растут слишком тесно друг к другу. Шершавая острая кора в кровь раздирает нежную кожу. Паутина липнет к волосам и ресницам, нежно и мягко опутывая их нитями смерти. Где-то совсем рядом, под ногами шипят змеи. Они с тихим шелестом вонзают клыки в плоть, оставляя на месте укуса жгучее тепло. Лес забирает души людей, порой оставляя и человеческое тело в своей власти, пронзая его гнилью. Сквозь эпителий тканей рвутся бледные грибы, пуская яд по венам. Кожа покрывается влажным мхом и травой. Их корни уже так глубоко под ней, что стоит вырвать – останешься без мяса. Лес поглотил тебя, съел изнутри и снаружи. Тебя больше нет. Теперь ты – часть чего-то большего.
***************************
Далеко-далеко, на другом конце Леса высокая мягкая трава шепчет ветру о его тайнах, а журчащий водопад скрывая белой стеной вход в обитель фей, поет колыбельные его обитателям.
Зрачок солнца догорающим углем тлел в небесном пожаре. Гранатовым соком пролился кровавый свет заката на стеклянную гладь зеркальных небес. Облака белыми цветами утопали в крови, набухая, раскрывали невинные лепестки, распускаясь нежным весенним цветом в садах неба. В воздухе витал запах перечной мяты и раздавленной забродившей вишни, сладость которой смешивалась с ароматом жимолости.
В огромном пышном саду, зеленеющем нежностью изумрудной листвы, белели маленькие чайные розочки, напоминающие сгустки заварного крема. Тлела в своей прохладной благовонии белоснежная черемуха, чьи пышные грозди цветов опылял золотистый шмель, нарушавший монотонным гулом тишину сада, в глубине которого раздавался тихий звон серебряного колокольчика и стон высокой травы, мнущейся под кошачьими мягкими лапами. Необъятный сад кольцом окружал небольшой замок, скорее напоминающий уютный белый коттедж. На окраине сада цвело старое вишневое дерево, пустившее кривые толстые корни на поверхность. Корни вросли в маленький аккуратный колодец с крышей, стоящий рядом с фонтаном для птиц. Спелые алые вишни усыпали всю землю рядом с колодцем. На их аромат слетелись птицы, купавшиеся в фонтане и звонко щебеча, клевали ягоды. Неподалеку гуляла белая лошадь с бледно-розовыми пятнами на морде и жемчужной длинной гривой, местами заплетенной в косички. Внезапно раздался скрип калитки, и кобыла вскинула голову, устремив взгляд в сторону звука шагов. К лошади смеясь приближалась девочка в белом платье. Обняв наклонившуюся к ней морду и посмотрев ей в глаза, она прошептала:
– Эрато.
Глаза цвета морской глубины внимательно посмотрели на девочку. Та погладила любимицу по шее и обогнув ее, застыла перед возвышающимися впереди деревьями. Словно завороженная, она сделала шаг вглубь и сад встретил ее прохладой вечера и запахом невиданного. Светлячки летели впереди, освещая путь. Ветер мягко шелестел травой и листьями деревьев. Девочка все шла и шла вперед и ей казалось, что сад расширяется изнутри. Словно из ниоткуда выпорхнула прекрасная бабочка. Она летела, проваливаясь в воздушные ямы, ее тонкие крылья трепетали на ветру, словно лепестки флендоранжа. Бабочка завораживала своей хрупкостью, своим изящным полетом – она не парила, а кружилась в танце с ветром. Сад поражал удивительными растениями, деревьями величиной с семиэтажный дом, цветами, несуществующего в людском мире оттенка,