-японски» (я был художественным руководителем сценария этого фильма) съемочной группе удалось пообщаться с некоторыми местными жителями, и они рассказали нам интересные истории.
Татьяна Мотова, работавшая в лагере медицинской сестрой, поведала:
– Я помню не все. Но некоторые события и случаи врезались мне в память навсегда… Новых обитателей лагеря, которых привезли уже после немцев, размещали по два-три человека в комнате. Одеты они были чистенько – пиджачок такой защитного цвета, брюки. Очень прилично.
На втором этаже стояли рояль, бильярдный стол. Они играли в бильярд, гуляли, занимались садоводством… Как медсестра, я обязана была снимать пробы с блюд, которыми их кормили. Для тех тяжелых лет еда была очень даже пристойная. Наши в селе себя такими блюдами побаловать не могли. Помню, они просили приготовить им салат из хризантем… Акклиматизированных для нашего климата сортов хризантем у нас тогда не было. Поэтому в салате заменили лепестки хризантем лепестками наших ромашек. Он мне не нравился. Им тоже.
Киномеханика Валентину Александровну Доколину иногда вызывали показывать заключенным кино.
– Меня строго предупредили: «В разговоры не вступать. Никаких вопросов не задавать, на их вопросы не отвечать». А кино наше им смотреть нравилось. Особенно «Тайна двух океанов»… У них там был свой переводчик.
Вспоминает Галина Никитина, внучка охранника лагеря.
– Мой дедушка говорил, что они отдыхали здесь, как на курорте. Гуляли, выращивали цветы, сочиняли стихи. Тут была и прекрасная липовая аллея, и роща, и пруд с лебедями. Они были спокойные, тихие, всегда любезные. Многие выглядели совсем уже старичками…
Да, у сотрудников лагеря «старички» вызывали порой симпатию, ведь почти никто не знал, что это были преступники, осужденные Военным трибуналом в Хабаровске за подготовку бактериологической и химической войны против человечества, за создание оружия массового истребления людей, действие которого не ограничивается ни линией фронта, ни границами государств, подвергшихся нападению.
Готовясь вызвать смертельные эпидемии среди населения Советского Союза, Китая, Монголии, в частности, среди войск США, японские военные и врачи, гулявшие по липовой аллее в Чернцах, за несколько лет до этого в закрытых лабораториях увлеченно и методично испытывали средства массового уничтожения на живых людях. И были готовы в случае приказа не колеблясь пустить их в дело.
Для советских юристов процесс в Хабаровске, где открылись ужасающие по своей жестокости и бесчеловечности факты, был самым настоящим схождением в бездну, в преисподнюю.
Прежде чем приступить к рассказу непосредственно о ходе Хабаровского процесса, как мне представляется, следует ответить на несколько вопросов.
После распада СССР наши знания о советско-японской войне 1945 года расширились. Открылся доступ к закрытым документам, позволившим рассмотреть события тех лет более полно и под разными углами.
Однако в этой атмосфере появилось немало желающих «перевернуть» взгляд на те события, лихо переменить позиции, продемонстрировать «смелость» научной мысли, что зачастую оборачивалось погоней за политической конъюнктурой, а то и просто безответственностью.
Увы, усилия «переворотчиков» мало чем отличаются от японской пропаганды, где сохраняется предвзятое и в целом негативное отношение к политике Советского Союза, а ныне России. Где в поколениях целенаправленно воспитывается особое восприятие исторического прошлого. Постоянно муссируются темы «нарушения пакта о нейтралитете», «оккупации северных территорий», содержания в «сибирских лагерях» солдат и офицеров разгромленной советскими войсками Квантунской армии.
Японские СМИ для поддержания концепции «виновности Советского Союза за нападение на Японию» весьма выборочно подходят к публикации документов о вероломной политике и стратегии Токио в годы войны, попросту утаивая многие из них. Нехотя признают существование «неудобных» фактов и документов и многие японские историки. Те же из них, кто пытается объективно рассмотреть историческое прошлое, предлагает альтернативные официальным концепциям выходы из тупика противоречий вокруг пресловутого «территориального вопроса», подвергаются обструкции и остракизму.
Вот тот ряд вопросов, на которые, как мне представляется, необходимо дать ответы.
1) Почему всего через год после окончания Токийского процесса, осудившего японских военных преступников, совершивших чудовищные преступления против мира и человечества, Советский Союз решил провести самостоятельный процесс в Хабаровске? Что за этим решением стояло – действительная необходимость или политическая интрига? На чем разошлись вчерашние союзники?
Частично мы уже затронули эту проблему, но, несомненно, тут нужен более обстоятельный разговор.
2) Чем объясняется вступление СССР в войну против Японии? Почему до сих пор идут споры, было ли оно оправданно? Юридически безупречно? Каким именно был вклад советской армии в победу над японцами – решающим, значительным или весьма преувеличенным? И не была ли операция