вной и практически не перекликается с историей нашего мира.
I. Магия крови
1. Год 42 от Сотворения Столпов
Царила по-особенному темная октябрьская ночь. Такие случаются лишь раз в году, когда рябь идет по воде мироздания, приоткрывая завесу междумирья. В ночи, подобные нынешней, богобоязненные люди сидят по избам, готовят подношения и ждут в гости почивших предков, зажигая на окне приветственную свечу. Добрые люди носа не кажут на улицу в такую ночь – и тем более не прогуливаются по лесу. Но мужчина в длинной накидке, с кошачьей грацией следующий по тропе, добрым не был. Да и человеком назвать его было бы ошибкой.
Всюду, где ступала нога незнакомца, ночь смолкала, затаив дыхание. Луна, боязливо выглянув из-за облаков, мельком осветила когтистые руки-ветви деревьев и вновь поспешно скрылась из виду. Облик мужчины не был пугающим или хоть сколько-то опасным, но живность, принюхавшись, бросалась врассыпную. Хозяин не в духе. Хозяин спешит. Не стоит попадаться под горячую руку.
Незнакомец замедлил шаг, а после и вовсе шагнул с тропы в самую гущу леса. Из темноты раздался оклик. Определенно, это была встреча двух давних знакомых, не обремененных дружбой.
– Я долго тебя ждал, – голос второго собеседника был недовольным: ни намека на почтительность.
– Видишь ли, не всем досталась роскошь свободно ступать куда заблагорассудится, – невесело усмехнулся мужчина в накидке.
– Я понял твой замысел. Знаю, чего хочешь. Мне это не по душе, – теперь в голосе собеседника слышалась явная неприязнь.
– Как вы, люди, любите престранные выражения, которые не имеют никакой связи с реальностью. Тебе вообще ничего не может быть по душе, – хохотнул наш незнакомец, словно ему удалась какая-то хорошая шутка. – И, заметь, в этот раз ты первый заговорил об этой твоей душе.
Собеседник не ответил, лишь воздух с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы. Дурного расположения духа своего знакомца мужчина в накидке, казалось, не замечал. Твердой походкой, словно знал здесь всё назубок, он неспешно прошелся взад-вперед между деревьев. Из-под полы темной накидки вынырнула ладонь и заскользила по шершавой коре. Луна, не выдержав, любопытно высунула бок из-за тучи, осветив поляну, где всё так и дышало ненавистью одного и веселой пренебрежительностью другого. Подул легкий ветерок, капюшон накидки упал на сильные стройные плечи, и показалась рыжая как огонь шевелюра. Мужчина обернулся, ноздри его дернулись, жадно втягивая ночной воздух, а глаза впились в лицо высокого светловолосого парня.
– Ничего ты не понял, милый мой, – сказал огненноволосый. – Жаль, что пока ты не видишь дальше своего носа. Ума не приложу, что же она в тебе нашла…
Светловолосый дернулся, будто его ударили.
– Надеюсь, ты со своими коварными планами провалишься в тартарары! – выплюнул парень.
– Сколько чувства, – вздохнул мужчина. Он со скучающим видом потеребил под подбородком застежку накидки, которая в лунном свете сверкнула яркой вспышкой, а после продолжил: – Придется пожить на погосте какое-то время. Ты знаешь, что делать. Выполняй.
– Только потому что у меня нет выбора, – с болью прошептал парень.
– Как удачно для меня, – устало вздохнул мужчина в накидке, – что у тебя нет выбора, Кащей!
Парень вскинулся, готовый выплюнуть злые слова в лицо ненавистному собеседнику, но того и след простыл. Юноша со стоном опустился прямо на траву и вцепился в волосы. Раскачиваясь, он как заговоренный шептал:
– Будь ты проклят! Будь проклят!
Мужчина в накидке наблюдал исступление недавнего собеседника через просвет в густых ветвях деревьев.
– Ох, тут ты опоздал, малыш, – беззвучно прошептали губы рыжеволосого, и луне на миг показалось, что перед ней сущий старик, – до того му́ка исказила красивые черты лица. – Я проклят уже давно.
2. Год 43 от Великого Раскола
Меня вырвало из небытия так внезапно, что вначале я даже не поняла, где нахожусь. Но через секунду обрушилось – будто на меня ушат ледяной воды опрокинули – осознание. Скользя по грязи руками и ногами, я попыталась продвинуться вперед, пока ладони не ткнулись в родное.
Он был мертв. Я знала это. Даже не прикладывая голову к его груди. Чувствовала, что здесь больше нет жизни. Всё было мертво.
Только дождь продолжал лить. Почему мир не остановился вместе с любимым сердцем? Как все вокруг может идти своим чередом, если моя жизнь разрушилась? Я не чувствовала ничего, кроме своего мокрого одеревеневшего замерзшего тела. Меня обступал любимый лес, но я больше не ощущала связи с ним. За спиной покоилось то, что когда-то служило домом. Здесь было счастье и безопасность. А сейчас – только смерть и тишина.
Я всё же приложила голову к его груди. Не для подтверждения, а чтобы быть ближе. И закрыла глаза.
Утро не принесло облегчения. Я всё еще была здесь. Дышала. Жила.
Наклонив голову, я рассматривала его лицо