двадцать! Пляж – двадцать!.. Американцам – тридцать! – надрываются их музыкальные глотки.
Островитяне в запале. Их розовые ладони хватки, белые оскалы жутки, косички трепещут. За нас чуть ли не дерутся.
Один немолодой, но бойкий, отвоевав добычу у соплеменников, оттаскивает нас в сторону и начинает пожирать.
– Американс?!
– Ноу.
Водитель разочарованно кривится.
– Двадцать, – сплёвывает он.
И я извлекаю кошелёк.
– Погоди! – отстраняет меня зажиточный бизнесмен.
И я отхожу в сторону – в конце концов, хозяин – барин.
Однако барин открывает аукцион с доллара.
Таксист ошарашен.
– Двадцать, туда и обратно! – рычит он.
– Нормально, – говорю я, вновь доставая банкноты.
– Погоди! – раздражается мой компаньон и выстреливает: – Два доллара – туда!
– Десять – туда! С каждого!
– А куда туда-то? – влезаю я с расспросами.
Но меня оттирают.
Таксист с бизнесменом сцепляются в яростном базарном торге, и вскоре я перестаю следить за происходящим. Из бурного потока выскакивают пуганые цифры, туманом восходит расплывчатое «туда».
– Да может, нам вовсе не туда? – кричу я в какой-то момент.
Но бизнесмен цыкает:
– Не мешай!
– Ох, он его сейчас уделает, – посмеивается хозяйка бриллиантового ореха. – Ох, он его уделает! Он у меня такой питбуль! Сейчас увидите…
– Пять – туда – с пары! – рычит бойцовский пёс.
– Пять – туда – с каждого! – щетинится таксист-дворняга.
– Да куда туда-то?! – одуреваю я.
– Не мешай, он почти мой. Семь – туда – с пары!
И снова рык, тявканье, оскалы. Цифры то взмывают, то обрушиваются.
– Два с половиной – туда – с каждого! – наконец взвизгивает затравленная дворняга и обмякает.
– Ну? Как я его, а? – подмигивает нам охрипший в схватке питбуль.
– Классика, – говорю. – Но куда едем-то?
– Да какая разница!
* * *
Парк, водопады и пляж оказываются в одной лохани.
«Донт вори, би хэппи!» – льётся из всех динамиков.
«Донт вори, би хэппи!» – гласят плакаты.
«Донт вори, би хэппи!» – советуют надписи на майках, бейсболках, трусах и шлёпанцах.
– Ну вот мы и на Ямайке, – говорю жене. – Куда теперь?
– Загорать. Только не каркай!
Широта и долгота варьируются, но суть всегда неизменна – вода мокрая, солнце жаркое, пиво без холодильника гадкое.
– Где тебя лучше рассеять? – спрашиваю я жену через полчаса жарки. – На родине или над Атлантикой?
– Ну чего тебе надо?
– Урной, думаю, можно пренебречь – просто смету в рюкзачок…
– Ты можешь уже оставить меня в покое?
– В приёмном? С удовольствием!
– Ладно, зануда, идём на водопады…
* * *
Цепочка