ы о забор и следили за ней. Марью Степановну мучали жуткие мигрени. Боль захватывала верх головы с закатом и не отпускала почти до полудня, разламывая череп, раздвигая его в стороны изнутри, взрывая лобную слева и справа, в тех двух местах, где у черта на картинках нарисованы витые рога. Как объяснить этим мелким существам, что не стоит орать под окном? Нет, Марья Степановна не стала бы ни в жизнь орать на детей. Она выносила им конфеты, старые, из такого же старого серванта с поцарапанным и затертым стеклом, из старенькой хрустальной вазочки… Конфеты Марья Степановна собирала на кладбище. Но кого этим удивишь? Суя заботливой трясущейся рукой малышам сладкое угощение она совершенно искренне улыбалась, припоминая с каких могилок пришло лакомство.
Что и говорить, конфет у Марьи Степановны водилось вдоволь. А что тут удивительного, старость требует сладкого столько же, сколько и детство. У любой старушки всегда в запасе есть несколько шоколадных кирпичиков в сумке. Кто осудит Марию Степановну? Пенсия-то невеликая, не пожируешь.
Ходить за конфетами приходилось далековато. Местное кладбище заросло бурьяном, только несколько могилок оставались ухоженными, те, к которым приезжали покуда родственники из города. В соседней обжитой ещё деревне погост был большой, широкой, постоянно обновлялся. А в деревеньке Марьи Степановны и жителей-то больше не осталось, кроме нее самой и этих… Дачников с гадкими детьми…
Подумать только, в дровнике эти дети организовали целый штаб, чтобы наблюдать за тем, чтО поделывает Мария Степановна. Бессовестные! Одно утешало – болели детки часто и подолгу.
«Ну, и что оставалось делать?» – вздохнула Мария Степановна, поглядывая на пустующий дом ненавистных соседей.
Её дом стоял на отшибе. В прежние поры, пока деревня ещё была полна людьми, Марью знали хорошо и лишний раз к ней в гости не совались.
Сразу за садиком Марии Степановны начинался лес: прямо за забором спускались в низину тёмные ели, скрывая под широкими нижними лапами тучи комарья и вековой сырости, перемешанной с непроглядной паучьей тьмой. И – ни души кругом.
В гости не хаживали, да что там: мимо дома лишний раз и то не прогуливались. А уж если и случалось пройти неподалеку, то все эти деревенские опускали вниз глаза и голову вбирали в плечи. То-то порядок был в хозяйстве. Почтение опять же. Не то, что эти, понаехали!
«А собака! – тихонька рассмеялась, словно от приятного воспоминания Мария Степановна. – Глупейшей создание!»
Марья Степановна укладывала старенький чемодан. Жить в деревеньке дольше не имело смысла. Дома стояли пустыми. В Ольховке не осталось ни одного живого человека, не считая Алексея из автолавки, который наезживал сюда вместе с почтальоншей. Женщина раздавала пенсионные деньги, а он тут же менял счастливчикам их на ерунду, навроде таблеток и прочих старческих радостей. Да Марья Степановна денег от почтальонши не брала, сама ходила на почту.
На деревне оставался один лишь жилой домик – домик Марии Степановны. И жительница оставалась одна. Только Мария Степановна.
Не хотелось уезжать. До того ладно тут было всё устроено. За заборчиком – лес, в лесу травки-муравки, корешки-коренья. Да, чего таить, и гостей со стороны леса никто привечать не мешал. Пожалуй, таких удобств у неё нигде не бывало: ни в Сельце, ни в Пожарах.
В Сельце до леса приходилось топать километра три. Да и жить приходилось на виду у всех, почитай, посреди деревни. А в Пожарах, что и говорить, не зря ж Пожарами назвали, никакого водоема, одна радость, что колодец общественный. Что и говорить, удобно, когда вся деревня с одного колодца живёт.
А до чего хорошо было в Соловьях. Вот безбедно жилось. А, может, причиной тому – молодость её. Это сейчас Мария Степановна стала негнущейся старухой с такими огромными морщинами, что, если бы кто-то вдруг захотел кормить её с ложечки, не сразу бы отыскал среди них рот Марии Степановны, дав ей скорее умереть с голоду, чем от старости. Красота увяла, от былой ловкости не осталось и следа. Разве что чёрт на неё позарится, да и того уговаривать придётся.
Ах, а в Соловьях, сколько парней она извела. Поманит очами и… пропадёт малец. Как щенок за ней ходит, не ест, не пьёт, сохнет, одним словом. А стоит ей ему слово молвить, что хочешь – достанет! То-то были денёчки, уж ножки она босы в росе не мочила, всё на спинах молодцев каталась.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.