Но это не помогло. В подростковом возрасте она испытала на себе отношение одноклассников к тем, кто самоизолируется. Она так и не смогла полностью оправиться от унижений. Ей оставалось только одно – мстить своим будущим обидчикам. Даже тем, кто еще ничего ей не успел сделать. Мстить сразу, пока те не успели причинить ей зло. Действуя так, она часто вела себя не лучше, чем ее обидчики в школе, и за это в душе ненавидела себя, но уже ничего не могла с собой поделать. Чем больше она жила в этом мире, тем больше ее тянуло вниз, в эту бездну, где, чтобы не получить пинок, надо ударить первым. Так она и сражалась с первого дня в университете, борясь со всеми и втайне ненавидя себя за это.
Когда она впервые в жизни влюбилась, ее это просто сбило с ног. Это рушило всю ее защиту. Все перевернулось вверх дном, и она уже не знала, как управлять собою, как надо действовать. Атаковать она больше не могла, так как таяла, как масло на сковороде, стоило Сэту только взглянуть на нее. Эна чувствовала, что делает все неверно, что играет не по своим правилам и что не может себя защитить рядом с ним. Она пыталась бежать от этой любви, но не получалось. Она была слишком слаба, чтобы бороться. Сейчас же, напротив, она почувствовала прилив сил, как будто нашла решение, как быть ближе к Сэту, как попасть в его круг. Лежа в постели, она долго вертела в руках свое сочинение с номером телефона Коннора в уголке листа.
На следующий день она уже сидела с ним в уютном заведении студенческого городка, которое славилось среди любителей кроссфита своим здоровым питанием.
Эна зачарованно смотрела на финальную презентацию на своем ноутбуке.
– Это просто невероятно! Получилось очень здорово.
Она с удовольствием подняла со стола свой бокал со смузи и откинулась назад, наслаждаясь хорошо проделанной работой.
Коннор одобрительно кивнул, складывая в папку их черновые работы.
– Ты хорошо потрудилась. Честно говоря, я бы и первую работу оценил. Просто она немного…
– Да ладно! Говори, как есть. Она пустая. Я даже не заморачивалась над ней.
Коннор едва сдержал улыбку.
– На самом деле, я хотел сказать «небрежная», но, если ты любишь неприкрытую правду… – он рассмеялся.
Эна посерьезнела.
– Да, я люблю говорить правду и слушать тоже, хотя она отдаляет людей, – она задумалась. – Я не всегда так плохо пишу, просто тогда мои мысли были далеко, – она осеклась, вспомнив о бабушке.
Коннор облокотил руки на стол и уперся в них подбородком.
– Думаю, тебе здесь нелегко.
– С чего ты взял?
– Слышал, что тогда произошло в баре, как раз перед тем как Сэт нас представил.
– А, ты про это, – пожала плечами Эна, сделав безразличное лицо.
– Когда проучишься здесь хотя бы месяц, поймешь, что многие студенты здесь помешаны на игре на публику. Это их заряжает.
– Правда? Буду бдителен.
– Да