Ты куда шел-то?
– Курить.
– Так ты не куришь вроде?
– Ну, у нас это, банкет.
– А, так ты закинулся, и потянуло, – с каким-то ехидным чувством родства сказал Цыбин, – так пошли покурим, меня тем более вывести надо, а то бабка не выпустит. Я сказал, что к тебе пришел на отработки – еле втюхал ей.
– Так там учителя.
– Мы в другую сторону. Пошли.
Седлов последовал за Цыбиным. Они приблизились к вахте и встретились с цепким взглядом тети Томы.
– Вот видите, баба Тома, а вы не верили. Я учиться приходил. Егор Петрович подтвердит.
– Да, – у Седлова не было сил сказать больше.
– Да куда тебе верить, с такой рожей! И какая я тебе баба?! Избави бог от таких внуков!
– Каких таких? И с какой рожей? Давайте-ка поподробнее! – Седлов было направился к выходу, чтобы увлечь за собой Цыбина и избавить тетю Тому от раскрытия нелестных эпитетов, но Цыбин его незаметно дернул скрытой от тети Томы правой рукой.
– Уголовников. Я их чую. А с рожей – подозрительной. Ты же прогульщик, оболтус. А тут вдруг приперся учиться.
– Зря вы так. Я – лучший ученик у Егора Петровича. Да ведь?
Седлов промолчал.
– Да что ты врешь-то! Лучший, тебя гнать надо метлой поганой.
– Вашей метлой? – Цыбин начал входить в азарт, а Седлов просто был статистом.
– Ты не дерзи мне, сопляк! А то быстро вылетишь!
– Ну да, вы же директор. У вас и кабинет тут.
– Заткнись и иди отсюда.
– Мы с Егором Петровичем выйдем, – к счастью, решил закончить противостояние Цыбин.
– А Егор Петрович тебе зачем?
– Он меня проводит, а то там страшно во дворе, хулиганы.
– Да ты сам хулиган, урка, какое тебе страшно!
– Да я к коллегам, – Седлов нашел в себе силы выдавить, чтобы не дать начаться очередному витку диалога.
– Так вы же не курите? – в очередной раз за день услышал Седлов.
– Я подышать, – Седлов решил использовать прежний аргумент.
– Ну идите, – тетя Тома сказала так, как будто без ее разрешения Седлов не имел права выйти.
Они вышли на крыльцо. Слева раздавались учительские голоса, среди которых выделялся бас Растегаева. Голос был родным, и, пройди Седлов на несколько минут раньше, это был бы голос надежды. Но сейчас он только усиливал ощущение тупой безысходности. Даже мысль о возможности рвануть к своим и уже не отходить от Растегаева, пока все не расскажешь, не озарила его, а как-то вяло проползла в оцепеневшем мозгу.
Они свернули направо и под удаляющийся гул голосов прошли в тихое неосвещенное место, которыми был богат школьный двор, особенно в ночное время.
– На, кури, угощаю.
Седлов не находился в никотиновом плену и курил крайне редко: в определенной степени опьянения либо в определенных обстоятельствах для поддержания общения. И все это случалось не чаще раза в полугодие. Сегодня он планировал покурить с Растегаевым, чтобы тем самым дать старт