Легенды и мифы Силикатного Переулка. Александр Накул

фашисты пропали, как и все малолетние банды позднего Союза. А название Рейх осталось.

      И вот в той высотке, что ближе к мусоркам, умерла бабка, жуть какая старая. Даже звали её по-старушачьи – Октябрина Сигизмундовна. А фамилия утрачена во мраке времён.

      Никто толком не знал, были ли у неё родственники, чем она занималась. Одни говорили, старушка была хорошая. Другие – что это она стояла возле универсама Рига и делала вид, что торгует семечками, а на самом деле толкала школьникам сигареты и всякую наркоту.

      Короче, когда из её квартиры основательно завоняло, туда пришёл участковый. В тесной однокомнатной клетушке не нашлось ничего ценного или интересного, а вся мебель была ровесницей участкового и помнила ещё Леонида Ильича.

      Но был один странный и необъяснимый факт.

      Бабкин комод, стоявший у изголовья кровати, был распилен надвое. Причём правая половина, где бельё и простыни, осталась на месте, а левая половина, где наволочки и носовые платки, пропала без следа.

      Распилен комод был идеально ровно, словно бы циркулярной пилой. Но соседи ничего такого не слышали. И никто не мог понять, зачем отпиливать и похищать только половину комода.

      Дело возбуждать не стали – вдруг это не распил, а смелое дизайнерское решение. Но почему и как это случилось – до сих пор тайна, покрытая мраком.

      Когда спящий проснётся

      Поговорим о снах.

      Мне как-то приснилось, что у нас в школе устроили дегустацию спиртных напитков. И в процессе дегустации особенно отличился мой одноклассник Шлемофон.

      Но это весёлый сон. А бывали и похуже.

      Сидим мы как-то на незнакомой хате и обмываем наше первое успешное дело. А Роллтон меня обнимает и божится, что он мой лучший друг и если у меня от мокрухи на душе призрак кошки поселится, то я могу ему всё это рассказать, чтобы полегчало.

      Я смотрю ему за спину и вдруг замечаю, что моя тень не спешит с его тенью обниматься. А совсем напротив – стоит в сторонке и крутит тенью пальца у тени виска.

      И тут-то до меня и дошло, что Роллтон – внедрённая крыса. Которая специально вытягивают через эту хитрость признания в сомнительных наших делах, а потом их товарищу майору докладывает. Чтобы как накроют, сели мы все на строгач и надолго.

      Я не потерял ни секунды. Тут же схватил нож и вогнал под ребро этому фраеру.

      Роллтон завопил и повалился на пол, плюясь кровью. А остальная братва всполошилась, схватилась за стволы и если бы я нож не выпустил, то и кончили меня на месте.

      – Он крыса был! – кричу. – Стукач вонючий! Гадом буду, если не так!

      Наконец, переполох улёгся. И подал голос нас главный законник, суровый, как мой дед Селифан.

      – Тихо! – сказал законник. – К порядку, босота! Может, Роллтон был и стукач. Но пусть Пятый Троллейбус обоснует свою предъяву.

      Я поворачиваюсь к тени – а она тихонечко так трясётся, словно её смех разбирает.

      И понял я, что ничего я доказать не смогу и никак мне больше тень не поможет. Потому что она и без меня проживёт, а я без неё – нет…

      К счастью, это всё оказалось сном.

      Про Москита, Альбиноса и Либидо

      Я, как вы заметили, чувак продвинутый и образованный. “Колобка” всего прочитал, “Курочку Рябу” вообще наизусть знаю. Ну и среди родичей уважаемые люди попадаются – вот тётка моя, Елена Диодоровна, вообще провизор в аптеке.

      Но есть у нас на Силикатной и совсем конченые долбодятлы. Например, известная троица: Москит, Альбинос и Либидо, чьё развитие остановилось на одной песне группы “Нирвана”. Они все трое долбанутые, – и каждый в своё сторону.

      Допустим, у Москита есть корочка, в которую чётко прописано, что он с самого-самого детства – инвалид умственного труда. Каждый раз, ему нужно в Молодечно, он клянчит у матушки деньги, идёт на станцию, там предъявляет удостоверение и получает скидку, а на вырученные деньги покупает что-нибудь в дорогу. За счёт этого и туда и оттуда прибывает в жопу пьяным.

      Успехи белобрысого Альбиноса тоже связаны с транспортом. Однажды он пропал на целую неделю – родители все морги обзвонили, наши все леса обшарили, а милиция уже хотела в республиканский розыск объявлять. Но за день до республиканского розыска Альбинос сам вернулся, безудержно весёлый, счастливый и пьяный похлеще Москита. Оказалось: месяц назад у него умерла столичная бабушка и Альбинос, не долго думая, двинул тудой автостопом. Добравшись, продал из её квартиры ковёр и телевизор, а на вырученные деньги непрерывно бухал два дня. И в процессе алкозаплыва даже видел несуществующих кошек.