Проклятая деревня. Анна Никонова

я хоть и маленькая, но практически все спешили по утру к колодцу, ежели с вечера не успели набрать.

      Пока еще не тяжелые ведра свисали с коромысла, спина заранее ныла от предстоящей ноши, но она все равно шла, а иначе кто ж еще принесет водицы. Муж помер почти как полгода назад, да оставил ее одну-одинешеньку. Детей они не нажили, из родителей только престарелая свекровь, да куда уж ей ведра таскать.

      – Ну что, Марфа, – подошла к ней Авдотья, как всегда косясь хитрым прищуром, – все одна ходишь за водой?

      – А с кем еще, – пожала плечами девушка, – будто не знаете.

      – Знаю, как же, – крякнула женщина.

      Несколько дорожек постепенно сходились к одному колодцу, и жители деревни уже толпились в небольшой очереди.

      – Что-то не вижу я Катьку, – щурилась Марфа, – с вечера что ли воды набрала.

      – Так ты не знаешь, что ли еще? – Авдотья подняла брови и тут же добавила, – не стало ее вчера, оставила деток сиротками.

      – Как не стало? А что ж случилось?

      – Да обварилась она, – почему-то шепотом сообщила женщина, – да так, что сварилась считай заживо.

      Марфа ахнула, поёжившись

      – Как так?

      – Да тише ты, – шикнула собеседница, – непонятно пока, что там у них произошло, но многие грешат на мужа ее, Витьку. Сама знаешь, тот еще ходок, а ну как, надоела ему жена, вот…

      – Скажете тоже, – перебила Марфа, занервничав, – он бабник знатный конечно, но жену свою любит, это тоже истина всем известная. А сам-то он где?

      – Да горе свое заливает, – покачала Авдотья головой, – ясное дело. Ты бы видела его вчера, страшно смотреть было на бедолагу. Как завоет, словно раненный зверь, да давай по деревне бегать, помощи искать, странно что ты не слышала. Машина-то у нас одна на все село, пока добудились Тимофеича, время может и упустили, испустила бедняжка дух. А врач районный только к утру подъехал, заключение о смерти выдал и был таков.

      – К утру говорите? Совсем недавно что ли?

      – Ну да, я буквально оттуда и пришла, успокаивала все Витю, да он безутешен.

      Марфа покачала головой.

      – Долго ли горевать будет, девок-то вокруг него много вьется.

      – Да хватит вам уж, – махнула рукой девушка.

      – Нечистое в деревне нашей твориться, – подошла еще одна кумушка, Патрикеевна, – мрут все, как мухи.

      Она по обыкновению озиралась по сторонам, выискивая возможных шпионов, коим, если бы такие нашлись, сама дала бы фору. Одним словом, лиса, так ее и называли за глаза.

      – Говорят, неприкаянные души так и летают вокруг, забирая с собой живых, – продолжила она.

      – Скажешь тоже, – махнула рукой Авдотья. Она любила посплетничать, но только верила в материи земные, да недобрые намерения людские, хотя и заговоры всякие не гнушалась использовать.

      – Ну, ты у нас Фома неверующая, а слухи все крепчают, да людей всего-то и осталось по пальцам пересчитай. И всюду вода замешана.

      Патрикеевна совсем сощурилась так, что щелки одни остались вместо глаз, и качает все головой, качает. А очередь к колодцу все сокращалась.

      – Прям-таки везде? – Авдотья вся превратилась в слух.

      – Будто вы и не заметили, – крякнула лиса, поглядывая на собеседников, – может, они видят что, в этой воде?

      – Призраков еще скажи, – Авдотья снова махнула рукой.

      Марфа тем временем уже набрала воды.

      – Бежать мне надо, бабаньки, потом поболтаем.

      А две кумушки продолжали все разгорающийся спор, пропуская вперед следующих по очереди, пока громкий крик не заставил их схватиться за сердца.