папиросу и пристально вгляделся в меня.
– Информация поступила от людей, которым можно верить, – перебил он. – Наши осведомители слышали антисоветские заявления от вас лично, и, между прочим, неоднократно.
– Позвольте спросить, при чем тут антисоветские заявления? – изумилась я. – В чем, собственно, преступление против государства, если я, как вы полагаете, осуждала членов Правительства?
– Раз вы критикуете представителей советской власти, значит, выступаете против нее самой, – растолковал мне следователь со смешком.
«Моя жизнь сошла с рельсов, – размышляла я, пока он ораторствовал с умным видом. – Надо, чтобы поезд вернулся на колею».
– Послушайте, пожалуйста… – я улыбнулась одним уголком рта, чтобы втереться к нему в доверие. – Я не осуждаю членов Правительства. И тем более не выступаю против советской власти. Я – жена Сергея Загорского, всеми уважаемого советского служащего, отмеченного за заслуги самим…
– И дочь врага народа, – вклинился чекист, явно довольный своим замечанием.
– Я невиновна, – отрезала я, пропустив мимо ушей отсылку к делу Адмиралова. Иначе совсем увязну…
Хмыкнув, он откинулся на спинку кресла. Похоже, мои жалкие попытки защититься развлекали его.
– О каких членах Правительства идет речь? – спросила я, запаниковав. – Назовите мне их имена! Может быть, это наши с мужем друзья, и мы уладим это недоразумение…
– Лучше вы мне сами расскажите, о ком болтали, и мы обязательно оценим ваше содействие следствию.
У меня едва не слетел с языка вопрос о Громове. Конечно, конечно, этот арест – его рук дело. Но стоит мне упомянуть министра госбезопасности, намекнуть, не о нем ли говорится в заявлениях стукачей, как следователь тут как тут – ухватится за ниточку, которую я сама ему любезно протяну. Ни за что!
– Ни о ком я не болтала, – бросила я.
– Угу, угу, – промычал он с иронией.
– Позвоните моему мужу Сергею Яковлевичу Загорскому, – попросила я. – Он во всем разберется, он убедит вас, что меня попросту оговорили… Я назову номер!
– Может, подпишете бумагу и не будем тянуть? – спросил следователь, сверив время по часам на стене. – У меня скоро обед.
– Ваша информация – какая-то ошибка, неужели вы не понимаете? – затараторила я с придыханием, придя в замешательство от его непробиваемости. Какой, к чертовой матери, обед, когда на кону – моя жизнь! – Я ни разу не нарушила закон. Осведомители меня с кем-то перепутали. Перепроверьте еще раз… Я никогда…
Следователь захохотал так же весело, как тюремщица, копавшаяся у меня в волосах. Я осеклась.
В поле моего зрения попали и другие папки. Горы папок. На столе, в шкафу и, вероятно, вон в том закрытом сейфе тоже. Зазвонил черный телефон, и офицер, выслушав собеседника, коротко ответил «да», после чего повесил трубку. Хлебнув воды, он снова заладил свое про антисоветские заявления, и про оклеветанных